Мой самый первый грот Бакуран

В 1902 г. во время одной загородной семейной прогулки мы проникли в грот, затерявшийся в лесистых ущельях нашей родной Гаскони.

Этот незначительный грот со скромным входом был для меня настоящей пещерой - мне тогда было всего пять лет, - а крутой и скользкий спуск во входной коридор заставил меня ухватиться за руку матери и с ее помощью спуститься вниз. Одна из моих теток очень позабавила компанию своей нерешительностью и испуганным криком, особенно когда, поскользнувшись, шлепнулась и сидя проехалась сверху донизу по глинистому скату.

Но уже совсем другое впечатление, чем этот смешной инцидент, произвела на меня впервые виденная пещера, когда молодой крестьянин, служивший нам проводником, зажег посреди хаотического зала охапку соломы и мы собрались все вместе. Я, помнится, пришел в восторг.

Пламя красноватым светом освещало стены и своды, но во мраке все же оставались углы и какие-то неясные контуры. Я находился в сердце тайны, чувствовал себя на пороге нового, сурового мира, о существовании которого и не подозревал; мне хотелось дойти до конца грота, где дневной свет никогда не пронизывает темноту. Я был очень поражен, услышав и убедившись сам, что существует "вечный мрак". Кто-то рядом произнес эти слова, и они захватили меня, преследовали всю юность и продолжают и теперь будить во мне всегда живой, никогда не притупляющийся магический отклик.

Молчание, одиночество, мрак - эти слова действуют на меня как заклинание, переполняют неудержимым стремлением, непреодолимо увлекают под землю.

То, что я любил больше всего, что пытался выразить на многих страницах предыдущих работ, я, несомненно, уже почувствовал, хотя, конечно, смутно, но властно, в гроте Бакуран. Именно там я получил первое сильное впечатление, из которого родилась моя страсть к подземному миру.

На этом основании в подобного рода "исповеди" и в перечислении моих любимых, получивших признание пещер должен на своем месте быть как хронологически первый комминжский грот Бакуран.