К истории одесских катакомб (Г. Яблонский)

В далеком геологическом прошлом, в так называемый понтический век плиоценовой эпохи, то есть примерно 5-6 миллионов лет до нашей эры, Северное Причерноморье было покрыто мелководным Понтическим морем.

Площадь Понтического моря значительно превосходила теперешние границы Черного моря, и северные берега его доходили до нынешних городов Вознесенска, Кривого Рога, Запорожья, западные - до Раздельной и южнее Тирасполя.

Опресненное многими реками и прогреваемое солнцем море изобиловало флорой и фауной, в частности, различными видами моллюсков. Отмирая, раковины этих моллюсков в течение многих тысячелетий осаждались на дно моря, слой их нарастал и уплотнялся. Глинистые частицы, привносимые реками, смешивались с раковинным материалом и постепенно цементировались. Так образовалась многометровая толща понтического известняка-ракушечника.

Последующие тектонические явления привели к тому, что море начало в результате этого процесса постепенно отступать, со временем приняв нынешние очертания. Отложения известняка, оказавшиеся на суше, подвергались действию солнца, осадков, температурных колебаний, выветриванию. Ракушечная толща покрылась глинистыми отложениями, упрочнилась, получив плотную, иногда перекристаллизованную структуру.

Наиболее ценным в понтической толще является пильный слой ракушечника, поддающийся распиловке обычными пилами, легко обрабатываемый топором и другими инструментами.

Пильный ракушечник - это легкая пористая порода светло-желтого цвета, состоящая из сцементированных раковин и их обломков. Небезынтересно отметить, что первые жители Одессы использовали пористый ракушечник для фильтрации питьевой воды «верховодки», добываемой в неглубоких колодцах.

Из одесского ракушечника можно строить здания не выше 3-4 этажей. Перед пуском в строительство камень обычно выдерживался в течение 8-12 месяцев на воздухе, после чего он становился более твердым, прочным. Постройки из ракушечника долговечны и гигиеничны.

В безлесных причерноморских степях ракушечник долгое время был основным, почти единственным стеновым материалом. Поэтому трудно переоценить значение этого камня в строительстве города.

Мощность понтических отложений ракушечника в районе Одессы составляет 12-14 метров. Кроме пильного слоя, отложения имеют плотные, перекристаллизованные и обломочные слои, образовавшиеся в результате выветривания, осадков. Это так называемые «плита», «жерства», «дикарь».

В старой Одессе «плита» употреблялась для кладки фундаментов, «дикарь» шел для мощения тротуаров, которые еще и сегодня можно увидеть на некоторых окраинных улицах города, а «жерства» и поныне успешно используется при устройстве дорог.

Запасы ракушечника в недрах Одесщины огромны. Камень этот не потерял своего значения и теперь - в век железобетона и новых строительных материалов.

Добыча ракушечника в районе Одессы началась еще задолго до основания города и, в частности, в ту пору, когда здесь после упразднения в 1775 году Запорожской Сечи поселилась некоторая часть запорожских казаков, основав хутора - Нерубайское и Усатово. Кроме земледелия, как свидетельствуют историки, новопоселенцы занимались добычей соли и камня.

С закладкой в 1794 году Одессы широко развернулось строительство порта и нового города. Потребность в камне возросла. Разработка, или как ее называли ранее, ломка камня, начала принимать все большие масштабы, охватывая все новые пространства, сначала по берегу моря, на склонах приморских балок, где обнажался пласт камня, а затем и в окрестностях, - в хуторах Кривая Балка, Нерубайское и Усатово, на Молдаванке и Куяльнике.

Добыча камня производилась дешевым, хотя и опасным подземным способом, путем прокладки в обнажениях ракушечника, выходящих на уклонах балок, горизонтальных галерей-штолен. Одновременно начала также распространяться добыча камня через вертикальные шахты-колодцы. Что же касается открытого способа разработки, то есть самого безопасного, то он имел весьма ограниченное применение.

Добыча камня-ракушечника в прошлом велась под всей территорией города, и трудно назвать такой район дореволюционной Одессы, где бы отсутствовали каменоломни.

Имелись каменоломни и в пригородах Одессы - от Бурлачьего хутора на юге до Холодного хутора (ныне с. Холодная Балка) на севере.

Особенно большие разработки камня велись в хуторах Нерубайское и Усатово, в селе Куяльник. Недостаток земли, частые засухи и недороды привели к тому, что добыча камня постепенно стала основным занятием населения этого района. Трудовые приемы и навыки «добывания камня в скале» здесь переходили из поколения в поколение, дети с малых лет помогали отцам в шахтах. До сих пор в Нерубайском, Усатово и Куяльнике проживают потомственные горняки - каменоломы, поразительно тонко знающие «скалу», прекрасно ориентирующиеся в подземных запутанных лабиринтах. В старой Одессе подземные разработки камня производились стихийно, съемки и планы выработок отсутствовали, технического надзора не было. Землевладельцы, используя право владения недрами в границах своего участка, вели разработку камня по своему усмотрению, нанимая для этого рабочих, сдавая недра в аренду. Нередко, пользуясь бесконтрольностью, владельцы земель тайно переходили границы своих участков и вырезали камень под соседними участками.

Отсутствие надзора и стихийность разработок способствовали хищнической добыче камня. Многие участки земли оказались настолько подрезанными выработками, что стали непригодными для застройки, в некоторых местах в результате осадков и провалов поверхности земли начали разрушаться здания.

Первый официальный запрет подземной добычи камня в городской черте был объявлен в 1863 году. Однако в 1873 году, уступая нажиму камнепромышленников, местные власти вновь разрешили добывать камень в городской черте, но через колодцы, а с пуском в 1873 году водопровода большинство водяных колодцев было переключено на добычу камня.

В начале нынешнего столетия, после прекращения разработки камня в пределах города, еще больше возросла добыча его в пригородных селениях, и прежде всего в Нерубайском, Куяльнике, Усатово. Местность этих селений изрезана многочисленными балками и оврагами, на склонах которых всюду выходит пласт известняка-ракушечника. Об изобилии здесь камня говорит все: каменные дома и надворные постройки, длинные каменные заборы вдоль улиц, каменные надгробия и кресты на сельском кладбище и даже жилища, вырубленные в камне. Следует отметить, что до революции жители пригородных хуторов нередко устраивали свои жилища «в скалах», то есть вырубали их в мягком ракушечнике. Стенами, кровлей был массив камня, оставалось только поставить дверь и прорубить окно.

За короткое время разработка камня в пригородах Одессы достигла большой интенсивности и масштабности. Этому способствовали богатые залежи камня, относительная легкость и удобство его добывания, огромный спрос. В отличие от городских разработок камня подземные каменоломни Нерубайского, Усатово и Куяльника, за небольшим исключением, принадлежали сельскому обществу и назывались общественными выездами. Многие камнепромышленники стремились забрать в свои руки участки в этих селениях для организации своих каменоломен.

Жители Нерубайского, Усатово, Куяльника вели длительную и упорную борьбу с посягательствами камнепромышленников. Так, например, 10 февраля 1866 года они направили в одесскую Думу ходатайство, в котором говорилось: «До нас дошли сведения, что многие подрядчики просят разрешение на вырезку камня в Нерубайском. Мы - мещане Нерубайского общества, обремененные семействами, просим не допускать к ломке камня других подрядчиков, т. к. каменоломни при постоянных в здешнем крае засухах составляют единственную поддержку нам к пропитанию и извлеканию средств для оплаты казенных и других податей...»^*

^* (ООГА Р-4, оп. 29, № 508, стр. 132.)

Около двух столетий, вплоть до начала Великой Отечественной войны, продолжалась добыча камня в пригородных селениях, и трудно представить протяженность оставленных после этого подземных выработок и площади распространения их.

Некоторые специалисты считают, что протяженность городских катакомб исчисляется в 1400 километров. Что касается пригородов, то полагают, что их протяженность достигает почти 4 тысяч километров. Во всяком случае одесские катакомбы по протяженности не имеют себе равных.

Укажем для сравнения, что протяженность парижских катакомб составляет, по имеющимся данным, несколько больше 300 километров, римских - до 900, а протяженность транспортных горных выработок под Донецком - около 800 километров.

Что же представляют собой одесские катакомбы?

Это бесконечные, запутанные подземные галереи, местами узкие, а чаще довольно широкие, низкие и высокие, иногда прямые, но большей частью извилистые.

Расположены катакомбы на различной глубине от поверхности земли. Для поддержания вышележащих породных толщ между галереями оставлены целики камня - столбы, имеющие различные размеры и форму, а в кровле галерей находится так называемая потолочина, то есть слой камня.

Целики и потолочины составляли основные средства сохранения выработок от разрушения, так как крепление их обычно отсутствовало.

Не зная катакомб и тех признаков, по которым в них ориентируются специалисты, выйти из подземных галерей почти невозможно.

Человек, оставленный в катакомбах без света, обречен на гибель.

Как добывался одесский камень, каковы были условия этого подземного труда?

В начале XIX столетия камень добывался довольно примитивным способом. Используя имеющиеся трещины в каменном массиве, с помощью клиньев и ломов выламывались отдельные монолиты, которые затем раскалывались на более мелкие камни и доводились до нужной формы и размеров обтеской топором или обычными пилами.

В 30-х годах прошлого столетия появились специальные пилы, которые несколько облегчили отделение монолитов от массива. В ту пору комплект инструмента для добывания штучного камня обычно состоял из пил нескольких размеров и видов, ломов, топора, лопаты, клиньев и кувалды. Добыча же камня производилась следующим способом: забой (местное название - припор) разделялся на 3 части: косяк в середине забоя и две плахи по бокам его. Косяком назывался монолит шириной 0,7 метра (аршин), который необходимо было вынуть из забоя первым, а плахами - крупные четырехгранные блоки, с размерами сторон по 1,5 метра и высотой 2,2-2,5 метра. Для выемки косяка делали ломом в кровле вруб, называвшийся буртовкой, глубиной 1,5 метра, высотой 8-10 сантиметров, затем длинной пилой опиливали косяк двумя вертикальными резами от вруба до подошвы. Чтобы косяк легко выходил из массива, плоскости резов должны были немного сходиться в глубине забоя, т. е. быть косыми, что и послужило названию - «косяк».

После опиловки косяка по двум боковым плоскостям его подпирали стойкой и у основания выпиливали треугольную косую подрезь, а затем подпиливали основание. Чтобы окончательно отделить косяк от массива, в вертикальную прорезь вгоняли лом и расшатывали косяк, пока он не отделялся от массива, или делали это с помощью клиньев. После отделения от массива выбивали упорную стойку, на которой удерживался косяк, а затем опрокидывали его на почву забоя и распиливали.

После выемки косяка в забое образовывалась ниша, куда заходил каменолом и пилой отделял оставшиеся плахи, которые затем сбрасывал подобно косяку на почву и распиливал на штучные камни.

Выпиленные в забоях камни доставлялись на поверхность на тачках или тележках (так называемые «биндюжки»), запряженных низкорослыми лошадками. Нередко, что отмечал в своих описаниях каменоломен инженер В. Коцовский, камень доставлялся к подъемному колодцу просто на плечах.

Работа в забое была тяжелой и опасной, требовала большой силы, сноровки и опыта. Особенно опасна была валка косяка и плах. При выбивании упорной стойки эти огромные блоки или части их иногда обрушивались на каменолома, принося увечье или смерть.

Следует отметить, что владельцы каменоломен и подрядчики не уделяли внимания безопасности работ. Как мы уже знаем, крепежным лесом шахты не обеспечивались, а каменоломы не имели буквально никаких приспособлений, которые могли бы обезопасить их труд. Неудивительно поэтому, что несчастные случаи были частым явлением в каменоломнях.

По официальным - далеко не полным - данным, в последней четверти прошлого столетия в одесских каменоломнях ежегодно погибало 15-25 рабочих. А сколько было случаев увечий рабочих-каменоломов, этого никто не знает, так как сведения о несчастных случаях хозяева каменоломен обычно старались утаить.

Многочисленные несчастные случаи на каменоломнях и продолжавшиеся провалы земной поверхности вынудили городские власти ввести в 1864 году первые правила для добывания камня. Правила обязывали соблюдать ширину выработок не более 3,2 метра, оставлять целики размером «не менее сажени в квадрате», а в кровле оставлять камень в виде свода. Установлена была наименьшая глубина залегания камня, при которой допускалась подземная разработка, - «7 саженей, в видах предупреждения оседания почвы с поверхности». Надзор за соблюдением правил при разработке камня возлагался на полицию.

Однако полицейский надзор не был эффективен, а технический надзор все еще отсутствовал, что давало возможность владельцам и арендаторам каменоломен продолжать хищническую и хаотическую разработку камня.

Только после длительной переписки и обсуждений в 1883 году в Одессе был учрежден Юго-Западный горный округ, который издал первую инструкцию по эксплуатации каменоломен, установил ответственность за безопасность работ, наладил регистрацию и учет каменоломен, учредил технический надзор и повел борьбу с хищнической разработкой камня.

О тяжелых и опасных условиях труда в каменоломнях, отсутствии медицинской помощи неоднократно писали газеты того времени. Так, газета «Новое время» в 1892 году поместила характерную статью о каменоломнях:

«В 6-7 верстах от Одессы существуют каменоломни, расположенные на громадном пространстве, имеющие рабочих более 5 тысяч человек. Нерубайск, Холодная Балка, Большой и Малый Фонтан - вот местности, где проводится добыча камня, из которого выстроена большая часть одесских домов. Есть пригородные поселки, все население которых работает в каменоломнях... Условия в каменоломнях крайне неудовлетворительные. Есть промыслы прямо-таки ужасные по обстановке, в которой находится рабочий, особенно те, где работа производится тайком, без разрешения местного горного управления. В каменоломнях этого типа рабочий рискует не только здоровьем, но нередко и жизнью. Это подземелье, куда просачивается вода с поверхности земли и где нависшие камни, благодаря отсутствию всяких креплений, постоянно грозят обвалом. Сырость, затхлый воздух, плохое питание - вот что находят каменоломы. Прибавьте к этому, что ломка и резка камня на глубине 10-15 саженей происходит в постоянной тьме, при самом скудном свете вонючих лампочек. Горный надзор в течение нескольких лет добивается возможных улучшений, но дело подвигается вперед туго... Как ни странно, а между тем на всем обширном пространстве Нерубайских каменоломен нет ни больницы, ни небольшого хотя бы приемного покоя и в случае заболевания или случающихся здесь увечий приходится обращаться в город, отстоящий от главного сосредоточения промыслов на 10 верст. Десять верст невозможной, ухабистой дороги, когда нужна немедленная скорая помощь!.. В весеннее время, зимой и в особенности осенью, когда дожди обращают все дороги в сплошное жидкое болото, эта отдаленность равносильна отсутствию всякой помощи. В целой Новороссии нет другого промысла, столь громадного по числу занятых рабочих, и этот промысел, благодаря отсутствию больницы, находится в положении полной беспомощности».

Необычайно продолжительным был на каменоломнях рабочий день - 18 часов. В шахту каменоломы часто спускались на целую неделю, там работали, спали, ели и только в субботу вечером выходили на поверхность, чтобы попасть в руки услужливых и хитрых маркитантов, предлагавших тут же водку и закуску.

Со стороны владельцев и подрядчиков господствовал полный произвол: рабочих штрафовали за каждый отбитый угол на камне, удерживали 2-3 процента камней «на брак», обсчитывали.

Таков был труд каменолома, изнурительный, опасный, нещадно эксплуатирующийся. В нужде и бедности жили каменоломы, особенно в годы неурожаев и промышленных кризисов, когда спрос на камень резко падал.

Подземная добыча камня-ракушечника продолжается и ныне, но границы ее все дальше уходят от города. Давно прекратилась добыча камня в Куяльнике, Усатово, Кривой Балке, на Ленинском поселке. Только копер одной шахты высится на окраине Нерубайского, напоминая об этом некогда горняцком крае.

Сейчас разработки камня ведутся в районе дальних окраин Одессы: в Булдынке, Ковалевке, Новой Дофиновке, Фоминой Балке.

Труд бывшего каменолома неузнаваемо изменился, исчезли старые профессии, названия и методы добычи. Каменоломов заменили машинисты камнерезных машин, появились машинисты электровозов, кранов, подъемных машин, электрики. Пласты ракушечника ныне разрезают прямые галереи, освещенные электричеством, по рельсовым путям мчатся электровозы с составами, груженными штучным камнем. Исчезли запутанные бессистемные подземные галереи, появились прямолинейные штреки с правильно расположенными целиками. Вместо конных воротов поднялись ввысь над шахтными стволами стальные копры.

Как тяжелый сон вспоминают старые горняки-каменоломы изнурительный, тяжелый труд в каменоломнях, голодное существование и полное бесправие.