В подземном лабиринте

Вот сюрприз, так сюрприз! Владимир Васильевич решил провести ребят через Соединительный ход. Придется ползать в подземных трубах три, а может, и четыре часа. Как это и страшно, и интересно! (Колесничен ко пока молчит о главном - новых поисках знака "Эн Бэ").

Старт необычного похода - Грибоедовский коридор длиной 175 метров. Снова комическое шествие со свечками, напоминающее карнавал (электрофонарики решили поберечь "про запас"). Вот и заманчивый ход, по которому редко кто ходит и где можно всерьез заблудиться. Начинается он под потолком коридора в виде глубокой ниши. Ее стены и свод обезображены надписями. Руководитель брезгливо морщится:

- Иллюстрация к поговорке "грамота не каждому впрок". Из всех, кто намалевал здесь свои фамилии, заслуживают внимания только две - Сухарева и Стаховского с датами 1913 и 1915 годов. По-видимому, они первые прошли этот ход, но, к сожалению, нигде не опубликовали своего открытия. В 1939 году "америку" пришлось открывать снова, и только в 1957 году группой киевских студентов был составлен первый, примерный, чертеж. Смотрите...

Все с большим интересом разглядывают копию.

- Теперь о порядке движения. Без моего разрешения никто не отходит в сторону! Видите сплетение ходов, похожее на клубок спутавшихся змей? Здесь не раз погибали люди. Мы туда не пойдем, наш путь отклоняется влево. Направляющим идет Костя, замыкающим - Боря. Продвигайтесь цепочкой и без разрывов... помогайте друг другу в трудных местах, светите не столько себе, сколько товарищу, идущему сзади... Да не капайте стеарином, как Лена.

Все смеются, глядя на ее синие шаровары "в крапинку". Тем временем Владимир Васильевич ловко подтягивается на руках и оказывается в нише. С его помощью поднимаются и остальные. Пятнадцать свечей, сбившись в кучу, освещают спокойное лицо руководителя и бледные, натянутые лица юных туристов. Разрядку вносит замыкающий - Боря:

- Братцы, что вы хвост-то поджали? "За трусость" у нас не дают медали. Марш вперед - Хозяйка ждет!

Шутка, сказанная вовремя, - чудесная вещь! Ребята улыбаются и уже с легким сердцем отправляются в путь. Ни узкие, неприятно скользкие и холодные щели, ни грязный, усеянный неровностями пол, ни коварные выступы низкого потолка не кажутся теперь такими опасными, как сначала. Препятствия преодолеваются четко и без всякой растерянности - первого врага спелеологов.

Этаж за этажом развертываются перед следопытами новые ходы, раскрываются диковинные зрелища: арки висячих, звенящих при постукивании "мостов", окаменевшие водопады и причудливые столбы сталагмитов. Наконец, Соединительный ход делает особенно крутой за виток и приводит к яме - несомненно слепой. Все разочарованы, но руководитель не теряет бодрости духа:

- Поздравляю вас с первой, самой легкой частью пути! Теперь дело будет серьезнее. Видите яму? Перед ней останавливаются многие, считая, что здесь конец. Проверим, так ли это?

Владимир Васильевич прыгает в яму и помогает другим. Затем продолжает:

- Мы на дне бывшего озерка, вроде того, из которого сейчас выбегает подземная речка в конце Грибоедовского коридора. Раньше она протекала и здесь, через сифон... А что это за штука? Смотрите!

Молчание сменяется хохотом. Да и как удержаться при виде степенного Владимира Васильевича, втискивающего себя в немыслимо узкую щель! Смех вспыхивает с новой силой, когда от руководителя остаются одни лишь ноги, болтающиеся самым нелепым образом. Но когда исчезают и они, все затихают. Только теперь, прислушиваясь, они замечают гнетущую тишину в этом царстве каменного безмолвия. Время словно приостанавливает свой бег, и минуты тянутся долго как никогда. Кое-кто начинает оглядываться...

"- Владимир Васильевич! Вла-ди-мир Ва-си-лье-вич!

В ответ раздается неясный гул.

Костя и Боря переглядываются. Последний решает идти на поиски. Никому не смешно, когда в страшной щели исчезает и он. Костя командует:

- В целях экономии тушите свечи, кроме одной!

При тусклом свете еще страшней. Ребята ближе жмутся друг к другу и стараются не глядеть в темноту. А тут удружила вертушка Лена: махнула рукой и погасила последнюю свечу. Все закричали: кто со страху, а кто просто так. На этот раз их голос услышан: в щели появляется слабенький свет и взлохмаченная голова Бори (он потерял кепку).

Ребята облегченно вздыхают. Затем, не колеблясь, лезут за Борей - сначала немного кверху, а потом куда-то вниз "в тартарары". Владимир Васильевич, закончив разведку, спокойно поджидает в том месте, где штопор Соединительного хода принимает вертикальное направление, ввинчиваясь в толщу известняка. "Колодец" оказался не столь уж трудным: в его стенках есть и выступы для рук и ямки для ног. Указывая их или просто подсаживая на руках, руководитель помогает ребятам подняться. Беспокоит его один - толстяк Балабанов. Он застрял уже в первом сифоне, да так, что одному пришлось тянуть его за руки, а другому - подталкивать в пятки.

Из колодца побледневшего Митю тащат всем коллективом веревкой. Боря при этом напевает: "Э-эй, ухнем!.. Э-эй, ухне-е-е-ем!"

Наконец, все наверху.

- Сейчас мы находимся в Провальном зале, в который пролезли через эту, более крупную "ноздрю"... Отсюда - помните модель - идут три хода в "Терем Хозяйки". Где лучше идти?

- Где труднее! - как сговорившись, кричат ребята.

- Смотрите, Владимир Васильевич, снова три фамилии и стрелки с надписью "вниз" и "вверх". Вот где нужно идти.

- Ты настоящий следопыт, Боря. Все замечаешь раньше других. Смотрите все: перед вами пример маркировки, которая, вероятно, спасла жизнь не одному человеку. С пещерами шутки плохи!

- Может, и смеяться нельзя? - забеспокоился Митя.

- Крымские землетрясения надежно проверяют прочность и потолков и стен по нескольку раз в году.

- А почему все стенки сырые?

- Соединительный ход похож на холодильник, через который от Верхнего коридора к Нижнему проходит постоянный ток теплого воздуха, насыщенного парами воды. Проходя по гигантскому "змеевику" хода, пар охлаждается и образует росу. Смотрите, как она сверкает в лучах фонарика, словно алмазы,

- И знаете что, ребята, - уже на ходу продолжает руководитель, - эти "алмазы" - настоящая драгоценность для жителей Крыма! Ведь многие из них не догадываются, что утоляют свою жажду... росой. Между тем влага, конденсируемая в пустотах яйл, дает в общей сложности огромное количество питьевой воды. И что ценнее всего, такая влага не только неиссякаема, но ее становится тем больше, чем жарче и засушливей лето... Вот почему в крымских горах есть удивительные источники - с минимальной водосборной площадью, но не пересыхающие даже тогда, когда два или три месяца подряд не выпадает дождей.

- Владимир Васильевич, окно с большим сквозняком! - кричит направляющий.

- Стоп, ребята! Складывайте ненужные вещи, дальше наш путь, после визита в "Терем Хозяйки", лежит через Ветровое окно... Попробуйте подержать в нем свечи. Видите, как задувает? Вот почему в прошлом Верхний коридор именовали Иель-коба, то есть Ветряная пещера,

В "Терем" съезжают по крутому, скользкому желобу, кто на подметках, кто на боку, а кто и на "пятой точке". Очутившись в обширном зале, следопыты поднимают изрядно сгоревшие свечи и ахают: в правом ответвлении зала открывается такая красота, что и впрямь "ни в сказке сказать, ни пером описать"!

...Высокая ниша с купольным перекрытием свода вся так и искрится от колеблющихся огоньков свечей. Розовые и красные пятна покрывают белые, сверкающие, как снег, стены. Стройные, изящные колонны перемежаются массивными и словно облитыми глазурью "идолами" сталагмитов. Над ними свешиваются с потолка еще более блестящие многокрасочные сталактиты, словно свечи, повернутые вниз...

- М-да, просто храм какой-то, - бормочет Боря и тут же поправляется: - Нет, лучше всякого храма. Такого еще не создавал человек!

- Ура! Владимир Васильевич хочет фотографировать.

Становитесь, ребята. Импульсной лампы я не взял: у нее пока слабая "пробойная сила". Обратимся лучше к старому, испытанному средству - магнию... Внимание. Приготовиться. Есть!

При вспышке некоторым бросилась в глаза еще одна ниша. Она тоже с беловатыми стенами, цветным потолком и украшена щеточками молодых сталактитов. Надписей нигде нет, но натечные образования чуть-чуть пострадали. Какой-то эгоист - из тех, кто живет под девизом "после меня - хоть потоп" - не пожалел даже того сталагмита, который прозван "Хозяйкою Красных пещер".

Скульптура "Хозяйки" нравится всем. Впрочем, Лену, с ее врожденным музыкальным слухом, еще более восхищает "орган" из тонких, полупрозрачных пластин натеков. Стоит провести по ним пальцами, как в воздухе раздаются гармоничные звуки... Под такой необычный аккомпанемент руководитель продолжает свои пояснения:

- Верхний коридор с его разветвлениями, в одном из которых мы находимся, - это клубок различных загадок. Почему "Терем" связан с Провальным залом именно тремя ходами? Как текла здесь подземная речка? Трудно сказать... Предполагают, что этот зал был залит водой недолго, потому и убранство его пышнее. Но если это так, то почему Верхний коридор, который, несомненно, сделался сухим еще раньше, совсем небогат натеками? Там тоже есть скульптура "Хозяйки", но хоромы ее победнее. Многое зависит от растворимости, то есть чистоты известняка, но существуют и другие, пока еще не ясные причины.

- Неужели так много неясного? - усомнился Боря.

- Нет, почему же, есть и разгаданное. Например, из верхнего устья Красных пещер зимой валит пар, как из натопленной бани. Оказывается, температура воздуха внутри лабиринта колеблется от плюс девяти до плюс двенадцати градусов. Вот и выходит, что летом в пещерах прохладно, а зимой тепло.

Боря не слышит последних слов. Решив разгадать "загадку всех трех ходов", он незаметно ползет в самый узкий из них.

"Я замыкающий, хватятся не скоро... - успокаивает он свою, видно не совсем спокойную, совесть. - Проползу до "ноздрей", а оттуда бегом к Ветровому окну... Вот будет потеха: меня ищут сзади, а я впереди!"

Но мечты часто расходятся с явью: ход так узок, что где уж спешить, как бы совсем не застрять. Хорошо, что Боря помнит, как нужно двигаться в узких ходах: правая рука со свечой выбрасывается далеко вперед, а левая прижимается под грудь - плечевой пояс перекашивается и словно уменьшается в размерах, да и левая рука получает возможность активно работать, как лапа крота.

Окончание хода было неожиданным - в виде круто наклонной и скользкой воронки, обращенной раструбом к провалам "ноздрей". Боря стоя неудержимо катится вниз; зацепиться не за что. Единственно правильное решение приходит, как вспышка молнии: он сам ускоряет разбег, прыгает с обрыва прямо на узкую перемычку между провалами и, не задерживаясь, перескакивает через наибольший из них. Затем оглядывается. Только теперь ему становится ясно, какую опасность таит в себе одиночество.

К Ветровому окошку Боря приходит в удачный момент: в нем безнадежно застрял Балабанов. На все попытки ребят протащить его за руки он отвечает пронзительным криком:

- Не троньте меня! Я лучше назад полезу!

- Митя, послушай, - подсаживается к нему Владимир Васильевич, - ты, верно, забыл про "колодец" и узкий сифон, поджидающие тебя сзади?

Перед глазами "завхоза" встает жуткая щель, из которой он и не чаял выйти живым. Его тело инстинктивно съеживается, руки и ноги согласованно толкают вперед, и он благополучно вываливается по ту сторону Ветрового окна под громкие аплодисменты присутствующих.

После долгого ползания на локтях и коленях, а местами и на животе все с облегчением выпрямляются у последнего препятствия - высохшего водопада.

- Здесь тоже есть ход "для ползунков", - поясняет Владимир Васильевич, - но для разнообразия полезем наверх. Напоминаю основное правило скалолазов - "всегда три точки опоры", причем опорами могут служить не только руки и ноги. Вот посмотрите.

Владимир Васильевич хватается за почти незаметные выступы и, подтягиваясь на руках, поднимается в узкую щель. Укрепив ноги, он тут же опускает руки. Все ахают, предчувствуя срыв, но "обреченный" не думает падать, весело поглядывая вниз. Оказывается, он крепко упирается спиной в противоположную стенку "камина", как зовут скалолазы подобные щели. Перемещая то ноги, то спину, опытный турист почти без рук быстро преодолевает подъем и закрепляет канат для страховки.

Веселое оживление продолжается и выше уступа, где ход разветвляется на две трубы. Все лезут туда, где просторней, но Митя, чтобы избежать толкучки, направляется в щель, которая явно не приспособлена для его тучного тела. "Подсчет поголовья"; произведенный Костей по выходе из трубы, обнаруживает отсутствие одного путешественника. Пока выясняют, кого, раздается жалобный крик; так кричать может только Митя. Всем кажется, что голос слышится сверху (акустика пещер обманчива). Возглавляемые Борей следопыты дружно лезут наверх. Не спешит лишь Владимир Васильевич; нагнувшись к самой узкой из труб, он светит фонариком.

- Спокойнее, Митя. Нужно выбираться назад, здесь не пролезешь. Давай теперь руку... Крепче. Вот так.

- Ой, Владимир Васильевич! Как ноги болят. А на животе у меня, кажется, мозоли.

- Ничего, Балабанов, человек ко всему привыкает. Нужно побольше тренироваться.

"Тренироваться? Ну нет, - думает Митя. - Больше я в пещеры не полезу! Даже за кладом. А план выкину, ну его..."

Завершающий спуск кажется бывалым туристам простой забавой, а Верхний коридор после пройденных труб поражает сухостью и шириной. Боря, бывавший в Киеве, просто ликует:

- Да это же, братцы, Крещатик. Честное слово!

Последний к выходу зал приводит в еще больший восторг: здесь видны охапки свежего сена и следы недавно горевшего костра. Все поясняет записка группы студентов Московского университета:

"Настоящий зал объявляется аудиторией первого курса географического факультета. Милости просим в наши хоромы - зал вполне годный и ход свободный!"

Путь окончен. Радостно возбужденные ребята направляются к выходу. Последним идет Владимир Васильевич. Его лицо озабочено.

"Странно, почему нам не встретился значок "Эн Бэ"? Или это шутка какого-нибудь туриста, начитавшегося детективных романов... А если нет? Ведь не полезешь же в холодную воду, чтобы просто засунуть маску в сифон? Да и завал... Придется самому осмотреть "Борисовскую пещерку".