Водолазная экспедиция

15 октября я получил письмо от Вертеша. Он писал:

"Слушай, Якуч, я сообщаю тебе о том, чего добился по делу экспедиции водолазов с тех пор, как приехал в Будапешт. Мне прежде всего нужно было узнать, какое учреждение ведает водолазами. Это оказалось делом нелегким: по крайней мере с десяток раз звонил я по телефону и полтора дня бегал в Управление шоссейных дорог и мостов, пока не договорился с главным инженером, что смогу без затруднений взять для экспедиции снаряжение напрокат.

На другой день я снова пошел туда, но уже с письмом от Министерства горной промышленности и энергетики и разговаривал с самым компетентным лицом - директором Карой Уграи. Он разъяснил мне, что пользоваться водолазным снаряжением не такое простое дело, каким я его себе представляю. Во-первых, под воду может спуститься только квалифицированный и прошедший медицинский осмотр человек. Во-вторых, скафандр весит около ста двадцати килограммов, а ведь его нужно доставить на место. В-третьих, водолаз обеспечивается воздухом при помощи нагнетательного насоса, а сам нагнетательный насос весит больше центнера. К тому же он такой громоздкий, что в узких местах пещеры его невозможно будет протащить. Существуют скафандры, которые работают на баллонах с жидким кислородом, но в Венгрии их не изготовляют. Для пользования таким баллоном нужен финиметр, который с одного конца при помощи капсулы, наполненной калием, поглощает выдыхаемый углекислый газ, а с другого - благодаря остроумному клапану - смешивает кислород с азотом, нужное количество которого циркулирует в аппарате.

К счастью, на следующий день я вспомнил, что в Министерстве горной промышленности и энергетики имеются спасательные аппараты шахтеров, работающие на баллонах с кислородом, следовательно, на них есть и финиметры. После нескольких телефонных звонков мне удалось узнать, что там действительно имеются такие и ведает ими в министерстве Золтан Терек. Прошло два дня, пока я наконец смог встретиться с Тереком. Это было первого октября. Я поведал ему о наших делах. Терек просил позвонить второго, и тогда он сможет дать ответ. Второго я пришел в Министерство, получил проспект спасательного аппарата и с ним разъяснение, что пользование этим аппаратом разрешается при соблюдении очень строгих требований: нужно пройти целый учебный курс и научиться обращению с аппаратом, причем одному человеку работать нельзя, должны быть по крайней мере трое. Четвертым может быть не специалист, но человек, который тоже прослушал хотя бы сокращенный четырехнедельный курс. Окончательный ответ Терек обещал дать четвертого.

Тогда я высказал Уграи мысль: спасательный аппарат скомбинировать вместе со скафандром, то есть горловину спасательного аппарата подвести к шлему. Прекрасно! Но водонепроницаем ли спасательный аппарат? Снова звоню Тереку. Вместе с ним и при помощи проспекта устанавливаем, что есть клапан, через который вода может проникнуть в "резиновые легкие" аппарата. Необходим ли этот клапан? Нет, но сделан ради большей безопасности. Опять с проспектом к Уграи. Решение: клапан заклеить.

Но снова беда! Мундштук спасательного аппарата нужно все время зажимать во рту для поддержки постоянной циркуляции запаса азота. Если под шлемом мундштук выпадет изо рта, водолаз задохнется. Решение: нужно прикрепить мундштук к голове. Снова проблема: тогда нельзя говорить по телефону. Остается один выход: остаться без телефона. Ничего, не умрем. Однако есть и еще один недочет: в шлем скафандра воздух проходит не через открытую трубку, так как сильная струя воздуха простудила бы вспотевшего водолаза, а разделенный между тонкими пластинками на три струйки. Трубку ввести в спасательный аппарат невозможно. Пластинки демонтировать нельзя.

Разрешения вопроса пока нет.

Дома снова ломаю голову, вывод: спасательный аппарат нужно поместить под скафандр, а трубку спрятать на шее в шлеме. Уграи не одобрил: спасательный аппарат не уместится под скафандром; да, плохо, если не войдет, ну, там видно будет.

За окончательным ответом я позвонил четвертого. Терека за это время перевели на другую работу, а заместителя пока нет. То же самое положение шестого, седьмого и восьмого. О спасательном аппарате в Министерстве никто ничего не знает.

Уграи заявляет, что вообще обо всем этом речь может идти при условии, если: 1) врач проверит состояние моих легких, сердца и нервной системы, 2) я попробую спуститься в Дунай в снаряжении для обучения там всем приемам.

Спасательный аппарат исчез с горизонта, вместо него появилась новая идея: нужно работать с жидким воздухом, а не с кислородом. Тогда отпадет необходимость финиметра, спасательного аппарата и т. п., а нужен будет только шланг, ну и, конечно, большее количество литров воздуха, чем кислорода.

Уграи одобряет. Этот путь приемлем. На радостях решил спустить меня 11 октября в Дунай у строящегося моста Петефи. Водолазам это доставило большое удовольствие. Особенно им нравилась моя борода и то, что я не захотел снять очки. Одевали меня четыре человека. Пишта Марко фотографировал. Я чувствовал себя героем до тех пор, пока на меня не навешали уйму свинцовых тяжестей. Двигаться стало труднее. Но не беда! Спускаюсь по лестнице и наслаждаюсь новыми впечатлениями. Одновременно при помощи клапанов на шлеме то выпускаю, то задерживаю воздух в скафандре. Когда начинает стучать в голове, быстро впускаю необходимое количество воздуха, и снова все в порядке. Вылезаю, но водолаз машет, нужно спуститься еще раз. Только теперь нахожу время, чтобы немножко осмотреться. Осмотреться? На глубине трех метров в мутной дунайской воде вижу вокруг себя лишь на тридцать сантиметров. Жалею, что не снял очки.

Когда наконец вылезаю наружу и с меня стаскивают ставшую моментально тяжелой одежду, мой энтузиазм значительно уменьшается. Может быть, такой скафандр нецелесообразен для исследователя пещер? Через час, однако, я уже забыл о свинцовых тяжестях, о бронзовых ботинках, и снова я герой, который опустился на страшное дно.

После новой доброй полдюжины телефонных звонков договариваюсь с главным инженером кислородного завода: если мы принесем баллоны, они их наполнят. Все баллоны через каждые два года должны проверяться, выдержат ли они давление в сто пятьдесят атмосфер. Такие испытания проводятся на заводе один раз в месяц, иногда раз в два месяца. Теперь до ближайшего испытания нужно ждать месяц. Но... у него нет баллонов.

После долгих уговоров я добился того, что кто-то нам "одолжил" три полуторалитровых баллона, в которые могло войти приблизительно четыреста пятьдесят литров воздуха. Если будем экономить, нам хватит. Но нет редуктора, а без него мы опять не сможем пользоваться ими. Главный инженер Надь удивительный человек! Достал редуктор. Теперь никаких препятствий нет, если не считать, что Уграи согласился дать взаймы снаряжение при условии, если с нами пойдет водолаз, иначе он не может взять на себя ответственность ни за снаряжение, ни за наши жизни. Однако водолаз тоже будет стоить денег.

Сталактитовый тоннель

Снова беготня, телефонные звонки, наконец разрешается и этот вопрос. Теперь, кажется, действительно все в порядке, однако... нарезку редуктора мы никак не можем соединить с нарезкой трубки скафандра. Попросим-ка редуктор подогнать под наконечник шланга. Резьба сужения опять не совпадает с резьбой шланга, так как я заказал из расчета на другой стандарт. Но исправить - пустяковое дело. При помощи прорезиненных ленточек герметически соединяю сужение со шлангом, и все готово. Правда, вряд ли найдется водолаз, который согласится с таким снаряжением спуститься под воду, но нужда заставляет нарушать законы. Мы спустимся!

Итак, снаряжение готово. 18 октября с водолазом Иштваном Полтц и с аппаратом буду у вас. До встречи, желаю удачи и приветствую, твой друг Вертеш".

19 октября привезли снаряжение для водолаза, а вскоре вместе с водолазом Иштваном Полтцем прибыл и Вертеш, мы приготовились к большому исследовательскому походу. Кроме меня, Вертеша и Иштвана Полтца, в нем участвовали Юлия Кинчеш и сотрудник Венгерского фото Бела Голленцер.

Подготовка экспедиции потребовала больших забот и осмотрительности. Ведь мы не могли знать заранее, сколько дней пробудем под землей. Упаковку проводили с тем расчетом, чтобы в каждом тюке было все необходимое, но вместе с тем ноша была бы не слишком тяжелой. Прежде всего нужно было доставить к сифону водолазное снаряжение. Сам скафандр вместе с баллонами жидкого воздуха, шлемом и другими грузами весил больше полутора центнеров. Отдельными свертками взяли двенадцать килограммов карбида. Необходимых сухих продуктов - тоже двенадцать килограммов. Кроме того, в снаряжение входило и много других неотъемлемых предметов: по одной на человека карбидной лампе, герметически закупоренной, электрический фонарик с запасными батареями, два литра крепкой палинки, запас сухой и теплой верхней одежды - все это вместе весило еще пятнадцать килограммов. Фотоаппаратура состояла из сумки весом три-четыре килограмма, плюс треножник да всякие мелочи, как водонепроницаемые коробки со спичками, сигареты, запасные горелки, кирка, молоток, двадцать метров веревки, шесты. Несколько непромокаемых пакетов с медикаментами (фенамин, аспирин, перевязочный материал) было положено под шапку. Кроме того, отдельно нужно было доставить на место телефонное оборудование, тщательно предохранив его от воды.

Багаж оказался настолько тяжелым, что и речи не могло быть о том, чтобы взять все с собой. С другой стороны, оставить тоже ничего нельзя, так как отсутствие, казалось бы, самых несущественных вещей могло сорвать работу экспедиции. Поскольку ничего другого нельзя было сделать, мы с нашими товарищами отправили вперед до сифона водолазное снаряжение. В общем от большей части груза мы освободились, но и оставшееся было достаточным. Все же теперь мы менее усталыми придем к месту, где ждала нас работа.

До тех пор, пока товарищи, доставлявшие к сифону скафандр, не вернутся, нам нечего делать: ведь на них резиновая одежда. Мы воспользовались случаем для отдыха и хорошенько поспали несколько часов. Наши товарищи пришли смертельно усталые через семнадцать часов, задачу они полностью выполнили. Однако два резиновых костюма в пути сильно пострадали, перед новым употреблением нужно заклеить разорванные места.

Наконец 21 октября в 4 часа дня все было готово, и мы тронулись в путь.

Пока мы узнали кое-что новое о сифоне.

Еще 20 октября Габи Мадяри со своими двумя коллегами студентами-геологами получил от меня разрешение на исследовательские работы в пещере. Однако подлинную цель своего похода он скрыл. Юноша чувствовал, узнай я о его безрассудно смелом плане, то, конечно, не позволил бы спускаться в пещеру.

Вернувшись, Мадяри рассказал, как, раздевшись донага, он нырнул в неизвестной длины сифон и, проплыв шесть метров под водой, вынырнул на другой стороне.

Значит, пещера продолжается дальше. У Мадяри однако, не хватило сил обойти ее более отдаленные участки, от другого конца сифона он поплыл обратно и, собрав последние силы, выбрался из пещеры.

Так мы могли приступить к испытанию скафандра, зная уже кое-что новое о сифоне. Этот напряженный исследовательский поход продолжался двадцать семь часов. И в этот и в следующие походы мы знакомились все с новыми участками пещеры, и каждый был один красивее другого. Сегодня, чтобы перейти на другую сторону сифона, уже ненужно скафандра, столь опасного для жизни смельчака водолаза, так как прорезанные шурфами плотины понизили уровень воды и закрытый ранее сифон открылся, освободился путь для дальнейших исследований.