15.07.2011

В этом году челябинский спелеоархеолог, первооткрыватель Сикияз-Тамакского пещерного комплекса Владимир Юрин отметил свое 55-летие

Какими достопримечательностями Челябинской области можно блеснуть перед иностранцами? Аркаим, Сикияз-Тамак… Какой-такой Сикияз-Тамак? Оказалось, пещерный град, несколько лет назад открытый где-то на границе с Башкирией. А кто открыл? Спелеоархеолог Владимир Юрин.

Созвонились. Договорились о встрече. Было это весной 2000 года.

Тогда у него была каморка в подсобных помещениях краеведческого музея на проспекте Ленина. Надо было под присмотром дежурных бабушек пройти мимо экспонатов в выставочном зале, шагнуть за холщовую занавесь, а там направо дверь с табличкой «Сикияз-Тамакский филиал Челябинского краеведческого музея» или что-то в этом роде. Каморка была длинная и узкая. С одной стороны от пола до потолка поднимался стеллаж с ящиками, ящичками и коробками, в которых были археологические находки. Кости доисторических животных, глиняные черепки, кованые гвозди, другие артефакты… Из всего этого ярко выделялся крутобокий зуб мамонта. Я его сразу приметил, но промолчал.

Исследователь добрый час рассказывал о том, как в 95-м была организована экспедиция, как она прошла на плотах и катамаранах вниз по Аю, как в излучине реки внимание привлекли 90-метровые прибрежные останцы, про которые говорили, что есть там «какие-то норы»… Теперь в Сикияз-Тамакский комплекс включены с полсотни спелеообъектов — пещеры, гроты, карстовые арки и мост.

И вдруг зазвонил телефон. Юрина приглашал к себе директор. Спелеоархеолог ушел, а я, оставшись один, сразу потянулся к зубу мамонта. Никогда не держал в руках ничего подобного. Но зуб оказался склеенным из обломков. Он разломился, полетел на пол и — на мелкие куски.

Я думал, что это моя первая и последняя встреча с Юриным. А он вернулся, строго осмотрел место происшествия, попросил свою помощницу собрать обломки зуба — потом его можно склеить. Мы продолжили разговор, и в завершение его спелеоархеолог пригласил летом к нему на Сикияз-Тамак.

С тех пор, когда меня спрашивают: «Как вы познакомились с Юриным?» — я отвечаю, застенчиво опустив глаза: «А я ему зуб сломал».

Сикияз-Тамак — это деревня в Саткинском районе. Она приютилась над обрывом на левом берегу Ая; лагерь археологов и неизменный его спутник — детский палаточный лагерь — расположились у подножия останцев на правом берегу.

До деревни еще худо-бедно можно доехать на автомобиле, а дальше как? «Покричите мне с того берега, я приплыву на лодке», — сказал Юрин. Так и получилось. Состоялась моя первая экскурсия по легендарному пещерному граду. Пещера Сквозная, Чердачная первая, Чердачная вторая, Танцевальный грот… У Здановича — Аркаим, у Юрина — Сикияз-Тамак.

Вечером мы сидели у костра, и тут я увидел глаза детей, завороженно слушавших рассказы Владимира Ивановича. Первооткрыватели, десятилетние Индианы Джонсы. Им интересно все — и процессы образования карста, и животные мамонтовой фауны, и сикияз-тамакские пещерные жители каменного и бронзового веков, и леший, который якобы обитает в пещере Сквозная. «Есть там один темный переход, так леший в нем и живет. Девушек он целует в щеку, а мужикам под зад ногой дает…» — рассказывает Юрин.

Дети постоянно рядом с исследователем. Науку перенимают. Каждая экспедиция — это работа с группами школьников из разных городов и весей области. Пещеры Копейско-Зауральская, Чебаркульско-Улуирская и многие другие названы в честь населенных пунктов, откуда были дети, помогавшие в исследованиях. «Хотя ученика как такового у меня нет, — сетует спелеоархеолог. — Многие горят в юности, мечтают поступить на географический… Но потом передумывают. А жить-то как на зарплату географа? Ладно, меня пенсия поддерживает». Владимир Иванович — подполковник в отставке.

В том же году или уже в 2001-м Юрин пригласил нас к себе в экспедицию в Игнатьевскую пещеру. У входа в подземную красавицу Симской долины стоял детский палаточный лагерь, в котором вместе с педагогами работали спелеологи и археологи.

Собственно, в том месте Сим внезапно пропадает под землю и выходит на поверхность только через несколько сотен метров. А на этом отрезке появляется из-под земли, а потом снова исчезает под скалами другая река — Гамыза. На ее берегах и расположена Игнатьевка. Ночью Юрин повел нас на экскурсию в нее. Наскальная живопись, икона-сталагмит, высокие арочные своды… А это пещера «с секретом». Пропустишь поворот из основного коридора — и все, не выбраться из пещеры, впереди — тупик.

Я повернул вслед за Юриным, а два пацана, которые были с нами, отстали и прошли мимо. «Погоди, не зови их, — слышу шепот в темноте, — пусть поблуждают, поучить их надо».

…С тех пор у нас с Юриным были десятки совместных поездок. Иногда он сообщал место, где будет стоять лагерем, мы договаривались о времени приезда и отправлялись гонять «гео-кэшинг» в поисках спелеоархеолога и его команды. И почему-то всегда находили. Хотя места незнакомые, да и спросить в лесу не у кого.

Однажды приехали мы на речку Сухарыш, в так называемую Долину сквозных пещер. На одном берегу на поляне археологи разбили лагерь, а на другом проводились раскопки жреческого погребения в известковой пещере. У нее два входа — со стороны реки и сверху. И таких подземных полостей на Сухарыше несколько. Отсюда и название «Долина сквозных пещер».

Юрин встретил нас. Пожали друг другу руки. Сразу было видно: что-то его тяготит. «Могила-то тут непростая, — рассказал он. — Сегодня с утра я переходил речку вброд, а там по дну тащило бревно, в мутной воде не видать ничего. Ударило по ноге, прямо в косточку… Больно, ходить сначала не мог. Потом начали вскрывать, уже к самому захоронению подобрались, тут отошел один камень, полетел — и мне прямо на другую ногу…»

Та пещера до сих пор остается «законсервированной», спелеоархеолог все время откладывает вскрытие захоронения. Может быть, все дело действительно в древней магии?

— Что меня обратило к темам пещер? Первое посещение пещеры Сугомакская в 1968 году, мне тогда было двенадцать лет, — рассказывает Юрин. — Мы ездили туда с классом. Днем была экскурсия, а ночью мы — трое пятиклассников — тайком отправились обследовать пещеру... Позднее я узнал, что на юге Еткульского района есть какие-то пещеры. Коельские. Я просил отца: давай съездим.

Поехали на лошади, спрашивали у мужиков, никто ничего не знает. Одна бабка местная в Коелге рассказывала: «Есть пещеры, они на дне глубоких ям, там кучи змей, в клубки скатываются…» Я тогда не спал ночами и думал: «Как же я буду изучать пещеры, если там змеи?» Туда мы поехали вдвоем с другом. Собирались втроем — с теми, с кем лазали ночью в Сугомакскую, — но один почему-то тогда не смог. Приехали в Ключи. Поселок. Долго болтались вокруг, ничего не нашли и вернулись ни с чем.

Одну из тех пещер я обнаружил и обследовал только через 36 лет. Про нее говорили: «она в километре от дороги, в лесу, в воронке». А она оказалась в трех километрах… Я назвал ее Ключевская-1. Вторую пещеру я нашел в сухом карьере через сорок лет после нашей поездки в детстве… И потом — сколько книг и фильмов о пещерах! Что ни пещера, то тайна. А тайны всегда притягивают.

— И второе, — продолжает спелеоархеолог, — в 1970 году я шел от Еманжелинки до поселка Зауральский. Между ними четыре километра. Собирал камни, кости… Был апрель. Теплый солнечный день. Я набрел на небольшое искусственное озеро, и вдруг — водоворот сбоку у берега. Думаю: «Ничё приехали…» Пошел в лес, взял жердину метра четыре. Толкнул. Она вся ушла под воду. Через секунду выпрыгнула. И я жалею, что не сделал… не сообразил тогда сделать метку.

Пришел через несколько месяцев, а ничего уже нет, озеро спокойное. Просто с этим водоворотом я попал в нужное место и в нужное время. За несколько дней до этого его, вероятно, не было. И после не стало. А в тех местах воду качают с глубины 93, 95, 100 метров. Вот если пробиться в эту воронку, можно было бы открыть самую глубокую пещеру в Челябинской области!

Владислав ВЕРИГО

Источники:

1. vecherka.su