17.09.2014

Екатеринбургские подземелья

Не все знают, что под Екатеринбургом текут подземные реки и стоят мосты, которые когда-то были на поверхности. Провести по подземельям города могут екатеринбургские диггеры. Так называемая экскурсия стоит около 500 рублей. За эти деньги вам предоставят непромокаемый костюм химзащиты, сопроводят по маршруту и расскажут парочку историй про подземелья.

С нашим проводником Ильдаром Залесским мы встречаемся у цирка, рядом с которым есть вход в подземелье. Вместе со мной на экскурсию записались ещё четверо екатеринбуржцев. Амуницию из двух рюкзаков проводник раскладывает на скамейке, мы надеваем костюмы, фонари на голову и получаем команду: «Так, прыгаем в Исеть, идём по стеночке, дальше глубоко». Прыгнуть в реку с бетонной набережной, прямо скажем, психологически непросто. Особенно когда за тобой с интересом наблюдают прохожие и рыбаки, стоящие на мостике, под которым находится вход в подземелье. Мы попадаем в тоннель, по нему течёт речка Малаховка. Здесь кромешная темнота, по пояс воды и поначалу очень сильное течение.

— А на голову ничего не упадёт? — спрашиваю, осматриваясь по сторонам.

— Над нами бетонные плиты. А эти небольшие сосульки — по сути сталактиты, они не опасны.

— А зимой тут как?

— Точно так же, ничего не замерзает, только вода чуть холоднее.

Наш маршрут от цирка до зоопарка — самый короткий и простой, около полутора часов туда-обратно. Ильдар рассказывает: он и знакомые диггеры, изучая этот тоннель, вышли из люка в зоопарке, их тут же окружили испуганные сотрудники, но, узнав, кто они такие, посмеялись и пообещали поставить на это место клетку с тигром. Люк после этого заварили.

— Ильдар, когда ты сам впервые спустился под землю и что тебя туда привлекло?

— Мой папа — спелеолог, десять лет он вёл детскую секцию спелеотуризма в Первоуральске. Я ходил с ним в разные походы, пещеры, так что под землёй первый раз оказался, будучи маленьким. Когда вырос, начал заниматься верёвочными курсами в парке «Оленьи ручьи». В какой-то момент окончательно понял, что хочу зарабатывать, организовывая разные приключенческие мероприятия. Один из моих знакомых тогда увлекался диггерством и провёл меня по речке Мельковке. Хотя по ощущениям это далеко не пещера, мне понравилось, я предложил набрать группу. Нашли старые гидрокостюмы — и вперёд. Это было в начале 2011-го. Сейчас спрос на экскурсии сохраняется. Вожу одну-две группы в месяц. Человек 10, иногда больше.

— Много таких экскурсоводов в городе?

— От силы пять.

— Я слышала, что многим диггерам претит идея заработка на своём увлечении.

— Есть такое. Настоящие диггеры меня и других экскурсоводов не любят. Но это не уникальная ситуация. В водном туризме, например, так же. Кто-то начинает организовывать сплавы за деньги, остальные на него волком смотрят.

— Кто такой настоящий диггер?

— Тот, кто идёт за приключениями, хочет пролезть туда, где есть охрана. Для них попасть в какой-нибудь запретный бункер — драйв. Кто-то ищет его в парашютном спорте, другие прыгают с тарзанкой. Диггеры — под землей. Это их среда. В Москве и Санкт-Петербурге с этим целая проблема — диггеры лезут в метро. В этом плане я не настоящий диггер. Если меня попросят сводить туда, куда нельзя, не соглашусь ни за какие деньги, поскольку не могу гарантировать безопасность группы. Я, скорее, экскурсовод — знаю маршруты, технику безопасности, факты, предоставляю инвентарь.

— А наша экскурсия законна?

— Я изучал этот вопрос, консультировался с юристами. Они говорят: ты не открываешь то, что закрыто, не наносишь вреда, а значит, не делаешь ничего противозаконного. Мы сейчас с вами посмотрели подземную реку. Вы видели хоть один замок, хоть одну решётку? Нет, вход абсолютно свободный. Ещё я вожу экскурсии в заброшенный военный бункер. С одной стороны, территория там огорожена колючей проволокой. С другой, она порвана в десяти местах, никаких предупреждающих знаков нет, охраны — тоже, моё присутствие попросту никого не интересует. В подтверждение — у меня, к счастью, ни разу не было проблем с полицией. Только горожан иногда удивляем своим появлением. Когда мы изучали реку Основинку, проверяли люки, чтобы понять, во-первых, какие открыты, во-вторых, где они находятся. Представьте: открывается люк, вылезает человек в костюме химзащиты, с фонарём на голове, а на лавочке компания сидит, пиво пьёт. Человек из люка спрашивает: «Мы где находимся, какая это улица»? Ему отвечают: «Маяковского, дом три». «Спасибо, мужики», — говорит он и опускается обратно. Что люди подумали, я не знаю, но им, наверное, было весело. Хотя...

— Подземные ходы между, например, администрацией города и правительством области — миф?

— Сложный вопрос. Реки, по которым мы ходим, опускали под землю, чтобы они не мешали при строительстве города. Сколько бы мостов понадобилось, если бы вода шла на поверхности? Но есть версия, что те русла, которые строились в 40–60-е годы прошлого века, рассматривались и в качестве эвакуационных выходов из разных объектов. Есть, например, ход от памятника Малышева до гостиницы «Хайятт», который проходит рядом с гимназией № 9. Теоретически, здания, о которых вы говорите, рядом, но утверждать ничего не могу.

— Если не секрет, какое у тебя образование?

— Я учился в колледже на педагога по адаптивной физкультуре. Многие дети, которые приходят в секции, имеют те или иные отклонения. Нужно уметь просчитывать нагрузку для них. Спелеология в детстве и полученная специальность — это два фактора, которые очень помогают в работе. Первая научила замечать интересные вещи, вторая — оценивать физические способности людей и делать эти вещи для них доступными.

Источники:

1. oblgazeta.ru