Бибицтеберский лагерь

Известие об открытии пещеры распространилось с быстротой молнии. За несколько дней оно облетело всю страну. Все интересовались новой громадной сталактитовой сокровищницей, все хотели ее видеть. Ежедневно из близлежащих окрестностей и из самых различных частей страны прибывали в бибицтеберский лагерь туристы, путешественники. Конечно, и речи не могло быть о том, чтобы их пустить в пещеру. Ведь только теперь начиналась настоящая работа. Нужно было овладеть пещерой! А это значит, провести в ней исследования, вычертить планы, укрепить те места, где грозит опасностью обвал, расширить труднопроходимые участки, а главное - пройти ее целиком. Ведь те участки, которые мы обошли четвертого августа, составляли лишь среднюю часть пещерной системы.

Для работы необходимо было заготовить новое снаряжение. Нет сомнения, что теперь, когда результаты уже налицо, мы получим поддержку. Так и получилось. Скоро прибыла из министерства телеграмма, в которой Шандор Виталиш сообщил, что мы можем продолжать начатое дело, просил представить план дальнейших исследовательских работ и проект сметы.

На несколько дней я поехал в Будапешт, где в первую очередь договорился об изготовлении специальных резиновых комбинезонов. Они должны быть непромокаемы, из тонкого, легкого, прочного материала и не стеснять движений, нижнюю часть комбинезона нужно сделать в виде резиновых сапог, так как она быстрее изнашивается.

Некоторые залы пещеры настолько велики, что свет даже самых сильных карбидных ламп не достигает стен. Поэтому необходимо было достать большой светосилы лампы и электрические фонарики. Взрывчаткой, бикфордовым шнуром и запалом, а также необходимыми аппаратами к электрическому взрывателю снабдила нас шахта Рудобаня. Часть цемента, необходимого для строительства входного тоннеля, мы получили в Будапеште, другую в Перкупайском гипсовом руднике. Наконец настал час, когда из Института геологии мы весело повезли на машине все необходимое снаряжение.

Наша исследовательская группа снова пополнилась. Мы взяли новых рабочих, а те, кто работали у нас до сих пор в порядке товарищеской помощи, стали получать регулярную зарплату.

За несколько дней камин значительно расширился. Один за другим взрывы производились у входа в пещеру. Все работали с воодушевлением. Я по-новому организовал бригады. Одна из них стальным сверлом бурила в скале шпуры для взрывчатки. Другая крепила подпорки, в местах, где возможен обвал. Третья вытаскивала ведрами ил из Свинушника, чтобы не купаться каждый раз в грязи. Прибывали подводы, привозившие из йошвафской каменоломни необходимую для цементирования бетоном щебенку. Для входа в пещеру Мира в Рудобане ковали металлическую дверь. В расширенном камине воронки начали монтировать железную лестницу. Так вскоре освободились веревки, уже не нужные для спуска в пещеру. Постепенно исчезала стоявшая на пути и доходившая до щиколоток, а порою и до колен вода. Там, где раньше пробирались на четвереньках или ползли на животе, теперь можно было идти в полный рост. Старые узкие сифоны превращались в удобные для прохода тоннели. Продвижение по тоннелю Исследователей стало настолько легким и свободным, что за двадцать минут мы достигали главной галереи. А в день открытия из-за узких мест, луж, грязи и воды нам на это понадобилось больше часа.

Теперь, когда не нужно было на каждом шагу остерегаться, не нужно было опасаться внезапных и неожиданных обвалов, мы по-настоящему смогли увидеть, насколько красива пещера. Та часть ее, где раньше в мокрой пропитанной глиной одежде мы дрожали от холода, теперь в сухих комбинезонах казалась нам воплощением тепла. Изменился и вид у входа пещеры. На отвесной стороне понора построили лестницу. Барьер из березовых кольев служил заграждением от пасущихся неподалеку любопытных коров и коз. Надпись "Счастливо!" на сбитых из жердей воротах напутствовала отправляющихся на работу.

Вместе с нами радовались и жители окрестных сел. Всю глубину и искренность их радости доказал организованный в одно из сентябрьских воскресений по инициативе работающих вместе с нами крестьян народный праздник, на который мы были приглашены. Уже в предобеденное время начала собираться на площадке перед пещерой Мира аггтелекская, йошвафская и егерсегская молодежь, а через несколько часов, украшенные пестрыми лентами и зелеными ветками, одна за другой подъезжали повозки с празднично одетой молодежью и стариками. Бибицтебер никогда не видел такого скопления народа. Собравшиеся хотели услышать историю открытия пещеры, и я, встав на телегу, вкратце ознакомил их с еще недоступными для общего обозрения достопримечательностями. Тысячная толпа с таким вниманием и в такой тишине слушала мой импровизированный доклад, что даже пролетающую муху можно было услышать. После этого под веселую музыку народного оркестра при свете огромных костров весело танцевала молодежь.

Лагерь изыскателей понора Бибицтебер

Улучшились наши бытовые условия. До сих пор из-за большой отдаленности деревень возникало много работ по снабжению продуктами. Сколько раз в самый разгар работ, когда уже от голода кружилась голова, мы вспоминали, что у нас нечего есть. Тогда быстро ставили силки и ловили для "пира по нужде" штук десять жирных сусликов. Конечно, не всегда выходило так, как нам хотелось. В таком случае страдала весело виляющая хвостом собака Сифон, которая своим собачьим умом не могла понять значения наших пинков:

- Видишь, Сифон, если бы ты не сожрал два килограмма брынзы, мы все могли быть сыты.

Теперь при содействии руководителя отеля "Морской глазок" Яноша Бронштейна мы стали получать обед из ресторана. Правда, за ним нужно было ежедневно ходить с ведрами в Йошвафе, и оттуда не раз мы приносили его в лагерь далеко за послеобеденное время, но все же ели хорошо приготовленную горячую пищу. Кроме того, деревенские жители, особенно егерсегцы, много раз потчевали "товарищей инженеров-исследователей" маленьким "скромным" обедом. Когда мы видели приближающуюся к лагерю со стороны Егерсега тетушку Тарцали с огромной посудиной, то уже наперед знали, что у нас будут на обед превосходные цыплята.

Однако по-прежнему тяжелым оставался у нас вопрос снабжения водой. В нашем районе, где развит карст, трудно найти воду, особенно всухую летнюю пору. Единственным по соседству колодцем был журавль в долине Пилинки, причем на расстоянии километра с гаком от лагеря.

Принесенную воду использовали для питья, варки и стирки, а теперь ее много требовалось и для замешивания бетона. Путь от колодца до дома изумительно красив, но с двумя ведрами было невыносимо тяжело взбираться на холм через три крутых подъема до большого дуба, потом до большой груши, потом до дома - много раз приходилось отдыхать, прежде чем преодолевали это расстояние. И так ежедневно и неоднократно.

Обед в лагере. Меню: жареные суслики с рисом

Иногда в лагерь приходили "умирающие" от жажды козы, и дежурный по лагерю - мой отец - не мог с ними справиться. За какую-нибудь минуту они выпивали все наши запасы воды до последней капли. Напрасно он нещадно лупил это "козье нашествие", все равно вода ими выпивалась до последней капли. И какими бы усталыми мы ни были, каждому приходилось ходить к живописному колодцу Пилинки...

Тяжелым делом были мытье посуды и стирка. Каждый день мы откладывали в сторону много жирной из-под еды посуды и огромное количество грязной и мокрой как верхней, так и нижней одежды, которая после наступления осенних дождей уже никогда не просыхала.

Конечно, было множество трудностей. Преодолевать их и начинать каждый новый день в бодром настроении было делом нелегким. И все-таки и здесь мы всегда одерживали победу.

Для исследовательских работ в пещере я организовывал специальные экспедиции. До конца полевого сезона, то есть до начала ноября, пещеру посетило около пятидесяти разведывательных, топографических и биологических отрядов. Каждый в своей области вел самые разнообразные работы. Наиболее короткие исследования продолжались десять-двенадцать часов, самые длинные - тридцать. Снаряжение для таких экспедиционных отрядов приходилось составлять особенно заботливо. Помимо этого, мы проводили разведку карстовых явлений в более отдаленных районах. Например, в Терестене и Егерсеге, где определили контуры еще неизвестных сталактитовых пещер, исследование которых станет в дальнейшем объектом самостоятельных работ.