Фауна подземных пещер

В этой главе речь пойдет о живых существах, населяющих подземные пещеры, об их образе жизни и привычках, порой весьма странных. Разумеется, я не собираюсь давать здесь исчерпывающее научное описание всех этих животных; хочу лишь ответить на вопрос, который часто задают спелеологу: "А что там, под землей? Там, наверное, должны встречаться всякие звери?"

Термин "звери" всегда казался мне наивным и расплывчатым. При слове "зверь" в нашем воображении возникают образы всевозможных живых существ - странных и неизвестных, отталкивающих или опасных. Особенно большую роль в досужих вымыслах о подземной фауне играют рептилии, признанные обитатели сырых и лишенных света укромных уголков. А перспектива встречи с ними в абсолютной темноте пещер ни у кого не вызывает энтузиазма.

Успокоим сразу же читателя и заодно рассеем еще одну легенду, бытующую среди людей, никогда не бывавших в подземных пещерах дальше их входа: класс рептилий не имеет под землей ни одного представителя.

Хотя мы предупредили читателя, что не собираемся давать в этой главе научную классификацию обитателей земных недр, мы все же должны разделить их на две большие группы: собственно пещерные животные, которые рождаются, живут и умирают под землей, не выходя на ее поверхность, и те, которые лишь посещают пещеры от случая к случаю или даже временно поселяются в них, устраивая свои логовища неподалеку от входа.

Среди этих последних следует назвать бурого медведя, барсука, лисицу, каменную куницу, кошку и даже... зайца. Из птиц в пещерах часто гнездятся филины и совы.

Все упомянутые животные избирают обычно своим местожительством узкие подземные ходы и лазы, но, как я уже сказал, устраивают свои жилища вблизи от выхода на поверхность. В пещерах можно часто увидеть - обычно на небольшом расстоянии от входа, но иной раз и глубоко под землей - отпечатки лап на влажном земляном полу, следы когтей на мягких горных породах или звериные логовища, вырытые в земле.

Самый крупный обитатель пиренейских пещер - бурый медведь. Называя этого зверя как одного из представителей пещерной фауны Франции, я отнюдь не имею в виду давнопрошедшие времена. Бурый медведь существует в Пиренеях и сегодня, об этом следует знать и помнить. Его нет больше во Французских Альпах, но не следует распространять это утверждение на горную систему Пиренеев, где бурых медведей встречают каждый год, где на них охотятся. Во время моих подземных экспедиций я много раз находил в пещерах останки этого хищника и свежие следы его лап. Я утверждаю с полной ответственностью, что бурый медведь, как и его далекий предок - гигантский пещерный медведь доисторических эпох, зимует в гротах и подземных лабиринтах Пиренеев на высоте от 1000 до 1500 метров.

Теперь уже известно, что медведи зимой не впадают в продолжительную спячку, как это думали раньше. Они только дремлют, забравшись в берлогу, и ничего не едят, поддерживая свою жизнь запасами жира, накопленными за лето и осень. Но медведь забирается в подземные пещеры не только зимой и не только для спячки.

Он часто посещает их в остальные времена года и охотно углубляется в подземные лабиринты, либо желая укрыться от плохой погоды, либо стараясь обезопасить себя от преследований, которым подвергается со стороны пиренейских горцев.

В горном массиве Арба я наблюдал однажды, как во время облавы на медведя целая свора собак столпилась у входа в пещеру. Они прыгали, рычали и лаяли изо всех сил, но проникнуть в подземелье не решались, как, впрочем, и их хозяева, проявлявшие не больше смелости, чем псы. Облава на этом и закончилась. Пещера - глубокая и разветвленная - служила хищнику надежным убежищем, где никто не отваживался его потревожить.

Охотники уверяли меня, что хитрый зверь уже не в первый раз спасается таким образом от верной гибели.

Хотя мне ни разу не довелось очутиться под землей лицом к лицу с медведем, но я часто находил там его кости. Возможно, что медведи действительно забираются так глубоко под землю, чтобы умереть (так, по крайней мере, утверждают горцы), но не исключена, конечно, и возможность несчастных случаев.

Так, однажды в Верхних Пиренеях, близ Мон-Сасона, я обнаружил в вертикальном карстовом колодце десятиметровой глубины, предательски разверзавшемся в одном из подземных коридоров, неповрежденный скелет бурого медведя. Разбросанные рядом овечьи кости заставляли предположить, что медведь преследовал овцу и загнал ее в пещеру, где оба свалились в колодец. А быть может, привлеченный запахом и блеянием овцы, нечаянно упавшей в колодец, медведь потянулся за близкой, но недосягаемой добычей, потерял равновесие и в свою очередь попал в эту природную западню, где ему удалось лишь ненадолго пережить свою жертву.

Другой обитатель пиренейских пещер - барсук, который имеет обыкновение рыть глубокие норы. Барсук предпочитает узкие подземные коридоры и ходы, где он находит вместе с более ровной температурой покой и уединение, которые этот зверь так любит. Следы барсучьих когтей на влажном глинистом полу много раз попадались мне в тех гротах, которые я исследовал. А однажды, когда я с трудом пробирался ползком по узкому каменному лазу, на одном из поворотов меня поджидал весьма неприятный сюрприз: я столкнулся в буквальном смысле слова нос к носу со здоровенным барсуком, забившимся в этот тупик, из которого, как выяснилось впоследствии, не было выхода. Барсук был так же раздосадован этой встречей, как и я. Полный решимости защищать свое убежище, он, несомненно, был вооружен лучше меня для этой цели. Я мог противопоставить его острым когтям и внушительным челюстям лишь пламя моей лампы и потому вынужден был ретироваться со всей возможной скоростью - увы! - все так же ползком, отказавшись от намерения оспаривать у барсука его владения.

О представителях семейства лисиц можно сказать только, что они тоже частенько забираются в пещеры с сухим земляным полом и устраивают там нечто вроде гнезда, устланного травой и листьями, где самка приносит потомство. Эти лисьи гнезда примечательны тем, что в них разводится неимоверное количество блох. Когда же подросшие лисята покидают логово и уходят вместе с родителями на волю, голодные блохи остаются иной раз по нескольку месяцев без пищи. Человек или зверь, пробирающийся ползком по таким местам, подвергается нападению сотен оголодавших блох, которые яростно набрасываются на беспомощно распростертую добычу. Мне приходилось много раз испытывать подобные атаки и ценой своей крови спасать от голодной смерти колонии блох.

Скелеты кошек, которые я часто находил в пещерах, меня всегда удивляли и интриговали. Принадлежали ли они домашним или одичавшим кошкам? Некоторые пещеры, в которых мне попадались подобные останки, были настолько удалены от человеческого жилья, что казалось маловероятным, чтобы домашние коты и кошки отваживались забираться так далеко от дома. И если даже допустить, что они предпринимали (с какой целью?) подобные путешествия, то почему погибли? К тому же на кошачьих скелетах, которые я находил под землей, не было никаких следов насильственной смерти, и утверждение местных жителей, что мы имеем дело с останками домашних кошек, утащенных в пещеры хищниками и растерзанных ими, не выдерживает критики.

Неужели диких, вернее, одичавших кошек в этих краях гораздо больше, чем мы привыкли думать? Мне достоверно известно, что неподалеку от Баньер-де-Бигорр, в глухом ущелье Порт-де-Фер ("Железные ворота") существует хорошо разветвленная система гротов и подземных лабиринтов, которая долгое время служила убежищем для целой колонии диких кошек.

Если к списку перечисленных выше обитателей пещер мы прибавим каменную куницу, хорька, зайца, а также птиц - филина и сову, мы получим почти полный перечень животных наших мест, которые время от времени поселяются в пещерах, неподалеку от входа.

Что касается четвероногих любителей пещер в других странах, то, например, в Марокко, где мне приходилось вести исследования, в числе подземных жителей следует назвать пантеру, гиену, шакала и в первую очередь дикобраза, который проводит под землей все дни и выходит на поверхность только по ночам.

Но вернемся к подземной фауне Франции.

Ни сурки, ни кроты не имеют привычки посещать подземные пещеры. Зато одна птица, которую никак нельзя было бы заподозрить в подобном пристрастии, очень любит селиться под землей и ведет себя там крайне любопытно. Это горная галка, или клушица, которую в наших краях называют еще вороной скал. Пиренейские клушицы живут высоко в горах, на крутых скалистых утесах, сооружая свои гнезда в каменных расселинах и углублениях, но охотно устраиваются на жительство в подземных пещерах и пропастях. В Центральных Пиренеях горцы зовут клушицу "сигаль" (цикада), а "сигалерами" - отвесные каменные стены, на которых эти птицы гнездятся. Такая крутая каменная стена, возвышающаяся близ цирка Лез в Арьеже, навела меня на мысль дать имя "Сигалер" обширной и величественной пещере, вход в которую находится у подножия этой стометровой отвесной скалы, над которой с криками кружатся целые стаи горных галок.

В пещере Сигалер клушицы вьют гнезда под сводами на глубине до 60 метров от входа. В ледяном гроте Кастере, на высоте 2700 метров над уровнем моря (горный массив Марборе), я видел в 80 метрах от входа кучи птичьего помета на ледяном полу. А в толстом слое прозрачного льда, покрывающего пол пещеры, можно увидеть на глубине 50 сантиметров вмерзшую в вечный лед клушицу с распростертыми крыльями. С каких отдаленных времен лежит здесь в своем ледяном хрустальном гробу эта птица, словно мертвая принцесса из сказки?

Клушицы часто помогают спелеологам находить входы в пещеры и пропасти. Для тех, кто знает повадки этих птиц и умеет наблюдать за ними, горные галки служат своеобразными гидами. Лично я обязан им многими открытиями, которые без них вряд ли сумел бы сделать. Когда высоко в горах наблюдаешь за стремительным полетом этих проворных и красивых птиц, невольно восхищаешься свободой и смелостью их парения. Если же следить за ними внимательно, можно заметить, что в какой-то момент они начинают чертить круги вокруг определенной точки, затем складывают крылья, пикируют вниз до самой земли и исчезают из виду. Засеките место их приземления и смело идите туда: вы непременно обнаружите вход в подземелье, который в этом краю карста вертикально уходит в глубь горы. Я проводил иногда целые дни, следя за поведением клушиц, и в конце концов всегда находил с их помощью устья горных пропастей. На крутом склоне Мей-де-Бюлар в Арьеже, наблюдая в бинокль за полетом клушиц, я обнаружил целый ряд вертикальных колодцев, которые нипочем не нашел бы без этих пернатых указчиков.

Пиренейским горцам хорошо известна привычка клушиц вить гнезда в пещерах и пропастях. Любители яичниц смело отправляются туда весной вслед за птицами и собирают в гнездах галочьи яйца. Впрочем, надо сказать, что эта форма браконьерства представляет скорее спортивный, чем промысловый интерес. А местные охотники устраивают близ входов в пещеры засады и ждут вечера, когда клушицы, оглушительно крича, целыми стаями летят к своим гнездам на ночлег.

Клушицы гнездятся на такой большой глубине в пропастях и пещерах с узкими входами, что, как мне удалось подметить, они не могут прямо взлететь со своего гнезда к выходному отверстию. Птицам приходится подниматься короткими перелетами от одного выступа до другого, где они останавливаются на недолгий отдых, уцепившись когтями за неровности каменных стен. Таким способом они поднимаются потихоньку к поверхности, громко шурша крыльями о камень.

Что привлекает клушиц в таких явно неудобных для гнездования подземных колодцах, сказать трудно; во всяком случае не останки тех животных, которые попадают туда довольно часто, поскольку клушицы не принадлежат к разряду хищных птиц. К тому же обычай горных галок вить гнезда и выводить птенцов под землей приводит к тому, что им приходится кормить свое потомство гораздо дольше, чем если бы малыши росли и развивались на свежем воздухе. Молодые клушицы долго не могут научиться вертикальному полету и потому лишены возможности выбираться, подобно их родителям, из колодца, где находится их гнездо, и самостоятельно добывать пищу.

Мне, случалось находить на дне таких узких колодцев уже вполне оперившихся птенчиков, которые умели хорошо летать по горизонтали, но не имели еще достаточно сил и ловкости, чтобы совершить свой первый акробатический вертикальный полет к дневному свету.

Привыкшие к полутьме, а то и полному мраку подземного колодца, маленькие клушицы, которых я иногда любопытства ради брал с собой на поверхность, выглядели растерянными, ослепленные ярким солнечным светом.

Как-то я обнаружил гнездо клушиц на глубине 60 метров в узком вертикальном колодце. Чтобы накормить свое прожорливое потомство, клушицы-родители весь день, с утра до вечера, только и делают, что лазают вверх и вниз по стенкам колодца, причем ухитряются проделывать этот путь до двадцати пяти раз в час, потому что птица может принести в клюве только одного кузнечика, одну улитку или одну ягоду черники.

Все рассказанное выше относится к тем животным, для которых подземные пещеры и пропасти служат лишь случайным или временным жилищем и которых поэтому нельзя причислить к разряду настоящих пещерных жителей. Но одно животное служит как бы связующим звеном между временной и постоянной фауной пещер. Я имею в виду летучую мышь, которая проводит в подземных лабиринтах, не покидая их, долгие зимние месяцы, однако с наступлением теплых дней начинает совершать вылазки на свет божий.

Разговор о летучих мышах мне хочется начать с реабилитации в людском мнении этого совершенно безобидного и чрезвычайно полезного животного, о котором у нас сложилось абсолютно неправильное и несправедливое представление. Правда, в последнее время даже суеверные крестьяне уже не прибивают больше живых летучих мышей к дверям хлевов и амбаров, дабы они отпугивали от человеческих жилищ других своих сородичей, которые якобы приносят людям всевозможные несчастья. Теперь эти нелепые и жестокие обычаи стали редки. Но непонятное и неразумное отвращение к летучим мышам существует до сих пор у множества самых разных людей, склонных считать летучую мышь животным опасным и омерзительным. Происходит это - увы! - от недостатка наблюдательности, вернее, от полного отсутствия таковой. Мало кто осмеливается или имеет случай разглядеть как следует летучую мышь, и грубейшие заблуждения бытуют по этому поводу среди большинства людей. Неведение же и предубеждение происходят главным образом оттого, что летучие мыши - животные ночные. А в сердце каждого человека живет атавистический страх перед ночным мраком и невидимыми загадочными существами, населяющими этот мрак.

Наконец, инстинктивный страх и неприязнь вызывает в людях само название "летучая мышь". Оно невольно приводит на память мышей и крыс, животных малосимпатичных и приятных.

Летучую мышь обвиняют еще в том, что на лапках у нее острые когти, которыми она - в этом все уверены! - якобы вцепляется в волосы людей и запутывается в них. Можно только удивляться, где и когда родилась подобная нелепая выдумка. Лапки летучей мыши действительно снабжены крошечными коготками, тонкими и хрупкими, которыми она цепляется за каменные карнизы и шероховатые своды пещер. Но никогда этот робкий и боязливый зверек не посмеет приблизиться к человеку, а тем более опуститься на его голову! Ловкость же, с которой летучая мышь совершает свой полет в полном мраке, словно при ярком свете дня, ни на что не натыкаясь и не задевая ни один предмет, встречающийся на ее пути, служит порукой, что она никогда не допустит такой оплошности.

"Летучие мыши издают ужасный запах!" - говорят те, кто случайно побывал в пещере, населенной этими рукокрылыми, и чье обоняние пострадало от царящего там устойчивого резкого запаха. Однако не следует принимать следствие за причину. Если помет летучих мышей, скапливающийся иногда в пещерах в огромных количествах, Действительно пахнет не очень-то приятно, - как, впрочем, всякий помет! - то сама летучая мышь не пахнет ничем. Это чрезвычайно чистоплотное животное, в чем легко убедиться, взяв зверька в руки.

"Летучие мыши лишены шерстяного покрова! - брезгливо утверждают некоторые. - Они голые, и это отвратительно!" Между тем тельце летучей мыши покрыто очень мягкой и густой шерсткой.

"Да, но крылья-то у нее все-таки голые!" - не сдаются противники рукокрылых.

Крылья у летучей мыши действительно голые. Однако образующая их перепонка не сухая и жесткая, словно пергамент, а шелковистая, почти прозрачная, пронизанная тончайшими кровеносными сосудами и нервами. Крыло летучей мыши - это чудо природы, и, заговорив о нем, я вынужден сделать небольшое отступление.

Талантливый французский изобретатель Клеман Адёр, создатель одного из первых летательных аппаратов "тяжелее воздуха", долгое время тщательно изучал полет летучих мышей и структуру их крыльев. Он даже назвал сконструированный им аппарат "Летучая мышь" и 9 октября 1890 года совершил на нем первый полет в парке замка Арменвильёр.

Будем же признательны скромному маленькому зверьку, вдохновившему талантливого изобретателя на создание машины, впервые осуществившей вековечную мечту человечества о покорении воздуха!

Кроме этой высокой исторической роли, у летучей мыши есть более скромное, но чрезвычайно полезное свойство, за которое мы должны всячески покровительствовать ей. Все двадцать пять видов летучих мышей, встречающихся во Франции, питаются исключительно насекомыми. Трудно даже представить себе, какое невероятное количество вредителей лесов, полей и садов уничтожают ежегодно эти деятельные и весьма прожорливые маленькие существа!

В пещерах, где живут летучие мыши, за долгие годы скапливается такое огромное количество помета, что в иных местах он служит предметом промышленной разработки, подобно знаменитому южноамериканскому гуано. Известно, что в Соединенных Штатах, в частности в Техасе, существуют даже специальные "фермы", где разводят летучих мышей, получая от них большое количество превосходных органических удобрений.

Итак, в наших широтах летучая мышь - чрезвычайно полезное и нужное животное. Но надо сказать, что не везде это так. В жарких странах, например, некоторые виды летучих мышей более плодоядны, чем насекомоядны. Особенно отличаются этим свойством большие крыланы, которые производят настоящие опустошения в фруктовых садах и на банановых плантациях. Что же касается пресловутых вампиров, сосущих кровь, то надо сказать, что вред, наносимый ими людям и животным, в значительной степени преувеличен. Как показали новейшие исследования, в сведениях о вампирах, сообщаемых многими путешественниками, больше фантазии, чем реальных наблюдений.

Теперь ознакомимся хотя бы вкратце с тем, как летучие мыши живут под землей, и поясним, почему они занимают особое место в этой главе, посвященной фауне подземных пещер.

Летучие мыши ведут свое происхождение от очень древних животных, живших в те далекие времена, когда на Земле был почти везде теплый и ровный климат. С течением времени они так и не сумели приспособиться к эволюции климата и, как многие реликтовые представители животного царства, ныне вынуждены зимовать в подземных гротах и пещерах. Здесь они защищены от резких колебаний температуры и с наступлением холодов впадают в продолжительную зимнюю спячку.

Как удивителен и необычен внешний вид летучих мышей, так удивительна и необычна вся их жизнь и привычки, даже поза, которую они принимают для сна. Уцепившись коготками за каменный выступ или карниз, повиснув вниз головой и обернув туловище аккуратно сложенными длинными крыльями, летучие мыши погружаются в глубокий сон на период с октября по апрель в тишине и уединении подземелий. Ища защиты от сырости и холода, они плотно прижимаются друг к другу, образуя один сплошной клубок, включающий порой сотни особей. Однако подобная предосторожность явно недостаточна, и поскольку жизненные процессы в организме зверьков во время долгих месяцев спячки замедляются, вернее, почти прекращаются, тело летучих мышей охлаждается до температуры окружающей среды. Если зимой в пещере оторвать от свода погруженную в глубокий сон летучую мышь и взять ее в руки, вас охватит удивление - таким застывшим и безжизненным кажется это маленькое тельце, хотя оно и принадлежит теплокровному животному.

Сон этого странного существа столь глубок, что можно беспрепятственно оторвать летучую мышь от карниза и, держа в руках, вертеть во все стороны. Животное продолжает крепко спать, лишь слегка шевеля во сне крыльями и издавая слабый писк - грустный и жалобный. Ни вода, ни даже огонь не могут сразу вывести ее из оцепенения.

Но летучие мыши впадают в такую глубокую спячку не на всю зиму. Во всяком случае, сон их не беспрерывен. Часто в самой середине зимы можно встретить летучую мышь, порхающую под сводами пещеры. Однако самые зябкие среди них - большие подковоносы - продолжают оставаться в пещерах весь день до самой середины лета. А нетопыри-карлики, напротив, совершают вылеты даже среди зимы, если внезапно наступит оттепель.

Плодовитостью летучие мыши не отличаются. Раз в год, в первых числах июня, у самки рождается обычно один-единственный детеныш - слепой и совершенно лишенный шерсти. Первый месяц после рождения малыш живет, уцепившись крохотными коготками за мать и не выпуская изо рта ее сосок. Бедной мамаше приходится таскать с собой повсюду свою драгоценную, но неудобную ношу - и во время полета и во время отдыха.

Малыши растут быстро и к моменту, когда им исполняется месяц, становятся настолько большими и тяжелыми, что матери уже не в силах летать с таким грузом. Вечерами, перед вылетом на ночную охоту, они кусают и даже бьют крыльями своих отпрысков, требуя, чтобы те отцепились от них. Малыши, разумеется, сопротивляются, громко пища и отбиваясь. Но мамаши суровы и неумолимы, и в конце концов маленьким летучим мышкам приходится покориться. Они остаются одни в пещере и смирно висят там вниз головой, уцепившись коготками за каменные своды. А матери, освободившись от тяжести, отправляются налегке охотиться за насекомыми.

К полутора месяцам молодые летучие мыши уже начинают летать и охотиться по ночам вместе с родителями. К двум с половиной месяцам они достигают размера взрослых особей, только шерстка у них темнее и размах крыльев не так велик.

Прежде считалось, что средний срок жизни летучих мышей 2-3 года. На самом деле они живут значительно дольше. Мне случалось ловить летучих мышей, окольцованных мною более пятнадцати лет назад.

Долгое время оставалось загадкой, каким образом летучие мыши могут летать среди множества препятствий во мраке пещер, куда они забираются вплоть до самых отдаленных уголков, и при этом ни на что не натыкаться. Крошечные глазки, почти скрытые в густой шерсти, едва ли могут оказать им тут существенную помощь. Между тем летучие мыши ухитряются ловить на лету самых маленьких насекомых даже в темные, безлунные ночи. Нерешительный и словно неуклюжий полет этих рукокрылых в действительности представляет собой ряд столь стремительных и крутых виражей, что наш глаз не успевает проследить их во всех деталях, и нам не всегда ясна причина этих внезапных и резких поворотов. Беспорядочная перемена направления, которую мы наблюдаем у летучих мышей во время полета, объясняется особенностями их охоты. Летучая мышь заглатывает свою добычу на лету; она летает с открытым ртом, как ласточки и козодои, и головокружительные зигзаги ее полета вызваны именно преследованием москитов и комаров.

Точность движений летучих мышей вызывает глубокое удивление. Я часто наблюдал за передвижением сотен этих рукокрылых в узких проходах подземных лабиринтов, среди каменных выступов и острых сталактитов. Мне случалось потревожить их в таких узких коридорах, где я протискивался лишь с большим трудом. Несмотря на это, летучие мыши умудрялись проскользнуть между каменной стеной и моим лицом, ни разу не задев ни меня, ни стену. И хотя мое появление вызывало среди них настоящую панику, свет фонаря не ослеплял их, как обычно утверждают.

Мне случалось также быть свидетелем того, как летучие мыши пролетали над подземными потоками в таких местах, где низкий свод почти соприкасается с поверхностью реки или ручья. Они скользили над самой водой, ни разу не коснувшись крылом ни ее поверхности, ни нависшего над ней неровного каменного свода.

Как же удается летучим мышам их головокружительно быстрый и абсолютно точный полет?

Вопрос этот давно не давал покоя натуралистам и ученым. Но только в 1940 году, после того как был открыт ультразвук, американские физики Гриффит и Галамбос неопровержимо доказали, что летучие мыши в полете издают ультразвуки, а уши их улавливают возвращающееся эхо, отразившееся от препятствия, и предупрежденное таким способом животное молниеносно изменяет направление своего полета.

Так, оказалось, что летучие мыши с незапамятных времен пользуются, сами того не подозревая, одним из новейших изобретений нашей современной науки - радаром.

Обоняние у летучих мышей развито очень сильно, как указывают на то необычайно разветвленные и, надо сказать, довольно-таки безобразные извилины их носа. Уши огромные и устроены также чрезвычайно сложно. У одного из видов, недаром названного ушаном, ушные раковины в диаметре лишь немного меньше длины туловища. Они срослись над вершиной его головы, что придает мордочке зверька весьма своеобразное выражение.

Мне приходилось приручать и воспитывать летучих мышей, - не такое это уж трудное дело. И когда я, поймав их, приносил домой и выпускал в комнате, зверьки вели себя весьма своеобразно. Они не кидались, подобно глупым птицам, к окнам, не бились о стекло, не замечая препятствия. Нет, они сразу же деловито принимались за облет комнаты, чтобы ознакомиться с помещением, в которое попали. Полет свой они начинали под самым потолком и летали, описывая круги и постепенно снижаясь, пока не заканчивали обследование у самого пола, ловко маневрируя между ножками стульев и кресел, пробираясь даже под кроватями, шкафами и этажерками. При этом, разумеется, они ни разу не натыкались ни на один предмет. И только тщательно изучив топографию местности, они решались наконец отдохнуть, уцепившись за раму картины или карниз. Какая птица могла бы совершить такой сложный полет, не изранившись смертельно?

Летучая мышь летает так же проворно и ловко при свете дня, как и во мраке безлунной ночи, в абсолютной темноте пещер или в слепящем сиянии электрической лампы. Неуклюжей и неловкой она бывает лишь тогда, когда ее зимой разбудят насильно. Такая еще не вполне проснувшаяся летучая мышь делает несколько медленных и неуверенных взмахов крыльями и тут же тяжело падает на землю.

Долгое время считалось, что летучие мыши - животные "оседлые", живущие весь свой век в одной и той же пещере и вылетающие по ночам из своего жилища лишь на небольшие расстояния. Но этому странному существу, видимо, суждено до конца изумлять и сбивать с толку натуралистов. Теперь точно установлено, что если некоторые виды рукокрылых действительно ведут оседлый образ жизни, то другие, напротив, замечательные путешественники: с приближением зимы они улетают довольно далеко на юг. Так, некоторые виды нетопырей, которые в изобилии встречаются в наших краях летом, зимой исчезают бесследно. Их нельзя найти даже в самых уединенных пещерах.

Куда же деваются летучие мыши с наступлением холодов? Нигде в Европе они зимой не попадаются. Оказалось, что эти маленькие создания, которых ошибочно считают почти слепыми и неспособными к полету по прямой, совершают осенью длительные перелеты, откочевывая в страны с более теплым климатом.

По этой причине мы не можем причислить летучих мышей к постоянным обитателям пещер, в том понимании, которое придают этому термину натуралисты. Эти животные так же хорошо чувствуют себя под куполом звездного неба, как и в глубинах земных недр.

Всего сказанного выше, надеюсь, достаточно, чтобы убедить читателя в том, что летучая мышь - не только совершенно безобидное, но и чрезвычайно полезное для людей животное, которое на протяжении многих веков незаслуженно подвергалось клевете и жестоким преследованиям.

А теперь, покончив с рассказом о летучих мышах, углубимся, подобно Данте, во тьму земных недр и познакомимся с париями животного царства - постоянными обитателями подземных лабиринтов, с теми, кто никогда не выходит на поверхность земли и не знает, что такое дневной свет.

Представляете ли вы себе с полной отчетливостью, какой может быть жизнь в недрах земли? Вам придется сделать над собой большое усилие, чтобы вообразить эту совершенно необычайную жизнь, столь отличную от нашего наземного существования. Представьте себе человека, родившегося и прожившего всю свою жизнь в глубине подземного лабиринта, ни разу не выйдя оттуда. Беспросветный мрак. Ни тепла, ни холода; устойчивая температура воздуха, колеблющаяся от 10 до 16°. Вечная, пронизывающая насквозь сырость. Ни дня, ни ночи, ни неба, ни солнца, ни звезд, ни луны. Ни зимы, ни лета, ни травы, ни деревьев, ни пения птиц, ни шелеста ветерка. Никаких звуков вообще: страшная, гробовая, абсолютная тишина. Но если бы даже этому несчастному был дан свет лампы или свечи, что бы он увидел вокруг себя? Безотрадную, однообразную, мрачную картину из скал, глины и воды.

Нет ничего удивительного, что наши предки, начиная с глубокой древности, считали эти мрачные подземелья обителью умерших грешников и называли входы в подземные пещеры вратами ада.

Долгое время люди думали, что как в глубинах Мирового океана, так и в глубинах земных недр нет и не может быть никакой жизни; что ни одно живое существо не может приспособиться к условиям существования, столь же отличным от наших, как жизнь на какой-нибудь отдаленной планете, затерянной в просторах Вселенной.

Еще совсем недавно ученые утверждали, что жизнь не может существовать без света, и были уверены, что на глубине свыше трехсот метров под поверхностью океана (крайняя граница проникновения света) нет живых организмов. Однако уже первые глубоководные исследования океанологов доказали ошибочность этого утверждения. С тех пор океанография сделала одно за другим ряд замечательных открытий, и самое волнующее из них - наличие жизни во всей толще океанских вод, вплоть до глубочайших впадин Мирового океана.

Двести лет тому назад, в 1768 году, было обнаружено первое живое существо, обитающее в подземных пещерах. И по счастливой случайности оно оказалось самым удивительным представителем подземной фауны, о наличии которой никто до того времени не подозревал. Ученый Лоренти впервые поймал в 1768 году под землей протея - бесцветную разновидность саламандры, - населяющего подземные реки в некоторых пещерах. Это земноводное имеет до 30 сантиметров в длину; у него тонкое, гибкое тело угря и четыре крохотные лапки. Как всякое земноводное, протей обладает и жабрами, позволяющими ему свободно дышать под водой, и легкими для пребывания на суше. Живя в абсолютном мраке, протей не только слеп, но вовсе лишен глаз. Ученые открыли и описали целых семь видов этого удивительного существа.

Дальнейшие поиски биологов показали, что протей - далеко не единственный обитатель подземных недр. Постепенно в пещерах и подземных реках обнаружили множество самых разнообразных представителей животного мира: простейших одноклеточных, моллюсков, насекомых, ракообразных, земноводных, двадцать три вида рыб и даже одно млекопитающее.

Описать здесь даже вкратце всех этих представителей подземной фауны немыслимо, хотя бы потому, что жизнь и повадки их еще полны неразгаданных тайн. Однако некоторые общие признаки у обитателей земных недр все же можно отметить.

Прежде всего у этих существ отсутствуют - полностью или частично - органы зрения. И это понятно. В абсолютном мраке подземелий зрительные органы совершенно не нужны. Став ненужными, они постепенно отмирают.

Следствием этой слепоты является необычайное развитие других чувств, призванных заменить отсутствующее зрение, а именно: слуха, обоняния и осязания.

В отношении слуха и обоняния это легко установить экспериментальным путем. Что же касается осязания, то органы его у представителей подземной фауны развиты настолько сильно, что придают им специфический вид. Это всевозможные щупальца, усы, усики и антенны, гипертрофированные и необычайно чувствительные.

Другим следствием жизни в вечном мраке является альбинизм, полная или частичная депигментация наружных покровов. Обесцвечивание вызвано также отсутствием света. Факт этот общеизвестен, но научное объяснение его еще довольно туманно.

Логично было бы предположить, что обитатели пещер обладают фосфоресцирующими органами, как глубоководные рыбы, у которых светятся глаза, усики, плавники и некоторые другие части тела. Однако зоологи, изучающие подземную фауну, не обнаружили (за одним лишь исключением) подобного явления. По-видимому, обитатели пещер достаточно приспособлены к жизни во мраке и могут обходиться без подобных вспомогательных органов.

Есть основания полагать, что под землей существует какая-то неведомая нам радиация, помогающая подземным жителям ориентироваться в темноте. Последние волнующие открытия в области инфракрасных излучений делают эту гипотезу вполне приемлемой.

Известно же, например, что муравьи, большую часть своей жизни проводящие под землей, способны воспринимать даже ультрафиолетовые лучи.

Итак, если не считать нескольких видов мхов и лишайников, которые в глубине некоторых гротов светятся красивым изумрудным светом, под землей существует лишь одно фосфоресцирующее живое существо - нитевидный червь, тонкий и длинный, живущий плотными колониями в гроте Вайтомо (Новая Зеландия). Многочисленные колонии этого червя, свешивающиеся со сводов пещеры, излучают свет, достаточно яркий для того, чтобы в лучах его можно было читать книгу. Однако при малейшем шуме тела червей резко сокращаются, и они теряют свою люминесцентность, кстати сказать, совершенно им не нужную, поскольку они вообще лишены глаз.

Подземная фауна гораздо богаче, чем можно было бы ожидать. В одной только Мамонтовой пещере (США) найдено и описано более ста видов различных живых существ.

Правда, следует отметить, что население подземных пещер в подавляющей своей части принадлежит к низшим видам животного царства.

Все же в пещерах найдено несколько представителей позвоночных. Это слепые рыбы и единственное млекопитающее - крыса, также лишенная зрения.

У этой крысы, известной в науке под латинским названием Neotoma, обитательницы некоторых пещер Северной Америки, очень длинные усы. Любопытно, что, несмотря на полную слепоту, у крысы сохранились глаза, которые даже выглядят гипертрофированными.

Наличие у Neotom'bi глаз - лишь кажущееся противоречие с общим признаком слепоты у подземных обитателей. Дело в том, что Neotoma, по-видимому, лишь сравнительно недавно переселилась под землю, и этого промежутка времени оказалось недостаточно, чтобы органы зрения у нее исчезли. В данное время они еще находятся в состоянии борьбы с новыми условиями жизни, пытаются приспособиться к ним, и отсутствие света вызывает их гипертрофированное развитие.

"Подземная" зоология полна неразгаданных загадок. И самый малоизученный, вызывающий самые жгучие споры вопрос - это происхождение подземной фауны.

Когда-то считалось, что фауна- эта создана природой специально для существования под землей. Однако неопровержимые факты, указывающие на наличие эволюции в данной области, давно отбросили эту идею. И тогда ученые впервые задали себе вопрос: когда и при каких обстоятельствах все эти- существа попали или проникли под землю и почему они остались там на постоянное жительство?

Заселение подземных пещер живыми организмами происходило, по- видимому, не сразу и при самых различных обстоятельствах. Легко вообразить себе некоторые из них: например, когда отдельные животные или их яйца и личинки попадали с поверхности под землю вместе с водами подземных рек и ручьев во время сильных ливней и паводков.

Но каковы бы ни были причины, благодаря которым некоторые виды живых существ попали в подземные пещеры, мы знаем теперь, что даже в самых глубоких пропастях, иной раз за километры от дневного света, в вечном мраке и тишине подземелий проводят свою жизнь странные маленькие существа, сумевшие как-то приспособиться к этой ужасной и невыносимой, с нашей точки зрения, обстановке.

Что же касается эпох, в которые происходило заселение пещер, то находки последнего времени позволяют предположить, что время заселения следует отнести примерно к третичной эпохе. Некоторые виды обитателей подземных недр по своему строению и особенностям напоминают ископаемых животных, исчезнувших с поверхности нашей планеты уже несколько миллионов лет назад, и являются таким образом драгоценными реликтовыми породами, дошедшими к нам из глубины веков.

Какой же интерес представляют для нас эти парии природы? Есть ли смысл изучать их, проникать в тайны их строения и существования? Безусловно, стоит, хотя бы потому, что, как справедливо сказал как- то Ренан, всякое проявление жизни достойно изучения.

И кто знает, не суждено ли какому-нибудь ученому будущего, изучающему подземную фауну в тиши лаборатории или в глубине пещер, разгадать тайну совершенства чувств у этих парий природы? И не найдет ли он здесь материал для создания аппарата, способного помочь глухому слышать, а слепому - ориентироваться в окружающей его вечной тьме так же свободно и уверенно, как это делают обитатели подземных лабиринтов? Даже ради одной такой - пусть пока проблематической - возможности фауна подземных пещер заслуживает самого внимательного изучения.